— Тумана всё больше, откуда его несет?! Затянет сейчас тропу…
Опять новый звук, совсем странный. Тонкий детский голос, выводящий песенку на неведомом языке.
Кхаа-ава ба-а! Паа-ава ма-ара!
Игва за-а! Паа-ава ка-а!
Слова непонятны, но спину ознобом покрыло. Другие мыслят аналогично — переглядываемся, идем по шажочку, спина к спине. Поворот тропы, обширная прогалина, камушек посередине. Девочка лет пяти, в ярком платьице, с куклой. Абсолютно неуместная здесь девочка! На нас ноль внимания, баюкает игрушку, голосок звучит колыбельной заунывностью.
Саа-а чха-а! Паа-ава кса-а!
Ни ветерка, ни шороха вокруг, только песня.
— Что она тут делает?! — у эльфийки восприятие женское, вопреки разуму. Видит лишь одинокого ребенка в опасном месте.
— Может, околдована?!
— Это вряд ли! — хрипит «дервиш», потирая посох. — Я здесь не чувствую магии, совсем! Что это значит, Тип?
— Одно из двух, Топ. Или это просто малышка, или…
Бхаа-ама ки-и!
Кхаа-а ги-и!
Последние слова звучат знакомо, но разум их еще не осознал. Тип замер с открытым ртом, а девочка смотрит теперь на нас, улыбается ласково.
— …Или это вообще не человек! — завершает фразу Карф, тесаки его поднимаются угрожающе. — Дай-ка, пройду!
Пссссссссььььть!
Шипение-свист, будто из пробитого колеса — улыбка девочки расплылась, щеки лопнули и стали пастью, руки метнулись к нам, бесконечно длинные, студенистые.
Вжих — кукла падает в шаге от меня, с куском отрубленной руки.
Вжих-вжих — вторая рука изгибается, будто червь под лопатой, тает, превращается во что-то! Кукла растеклась уже слизистой лужей, высунула щупальца, лезет мне под ноги. Луплю топором, существо пыхает красным, но дохнет не сразу.
— Руби ее, так, так! Заморозку давайте, черти, не упускайте!!!
На прогалине всё как в кошмарных снах: обрывки платьица, много серого и трупно-бледного, а вот крови совсем нет. Существо изрублено в три клинка, но умирать не спешит — каждый ошметок живет своей жизнью, ползет к нам, брызгает чем-то. Посохи мигают синим, холод от них такой, что пальцы сводит на топорище.
— Ну, всё, вроде! — клинки дварфа, наконец, опустились. — Что это было, вообще?! Чуть не обделался, клянусь подземными богами!
Можно бы хмыкнуть, но никому не смешно. Одежда покрылась дырами тут и там, будто кислотой облили, полосы «здоровья» в зебрах сменили цвет с изумрудного на нежно-салатный, а у меня и вовсе в желтизну ушло. Неслабые потери от одной малолетней девочки!
— А если их целая компания будет? — озвучивает мои мысли Аэйла. — С мячиками, скакалками и прочим инвентарем! Чем отбиваться будем?!
— Вряд ли, — дварф успел уже вспомнить, что он тут авторитет, отзывается веско и солидно. — Это, конечно, был не рейд-босс, но тварь хайлевельная, таких много не делают. Считай, главные силы Червя против нас уже вышли. Скоро сам появится!
Дальше идем еще медленней, маги теперь в авангарде, создают впереди «колдовское поле», или как оно там зовется у профи! Никто, впрочем, нападать не спешит, да и камней на пути всё меньше. Уклон, зато, нарастает, а туман густеет с каждой минутой. Кое-как различаем в нем пятно сплошной черноты, будто ночь там уже наступила.
— Ну, вот и дошли! — клинки дварфа указывают вперед. — Гнилое Ущелье, собственной персоной! Сейчас вся веселуха и начнется!
* * *
— Там что-то есть, однозначно!
— Ну, это и дурак догадался бы! — ворчит Карф, не двигаясь с места. — Колдовства в этой дыре как блох на барбоске! Вы ведь у нас группа разминирования, так что давайте, вперед!
— Вечно нам самая грязная работа, — фальцет Типа превращается в бубнеж. — Как за плюшками и бонусами, так маги последние, а как в задницу к чудищам… некроманты и то лучше живут, почета больше!
— Этот туман мне кажется странным, — хрипит «дервиш», глядя через набалдашник посоха, как через прицел. — Ветром не разносит, будто застрял в горловине, но живых тварей в нем не чую. Нежити тоже нет.
— А магия?
— В этом плане всё мутно. Вредоносной не вижу, а вот флюиды остались, как в тот раз. Снова ловушка?
— Больше мы в нее не попадемся! — голос «звездочета» обретает, наконец, уверенность. — Если в тумане скрыто заклятие, то наверняка завязано на стихию воды и воздуха! Разрушается, соответственно, стихией огня!
— Что ты задумал, Тип?
— Без паники, Топ! Сейчас я его «напалмовым вихрем»!
Походка «звездочета» бодра и решительна, борода торчит вызывающе, посох в руке наливается красным. Пых! Ослепительный луч бьет с набалдашника прямо в туман — и тут же обратно. Хлоп! Тощая фигура вспыхивает как салфетка над костром, осыпается кучей пепла.
— Это что? — в голосе Топа растерянность. — Это «зеркало» было?! Тип, ты в порядке?!
Куча пепла не отвечает, и «дервиш» несется к ней сам, скачет вокруг, амулеты гремят на все лады. Воскресить пытается?
— Ты где взяла этих клоунов?! — при всей трагичности момента Карф давится смехом, да и нам трудно сдержаться. — Ты, может, класс перепутала, вместо магов другое нашла?!
— Искал бы сам, раз такой умный! — огрызается Аэйла, стрела с тетивы смотрит в туман. — Почему никто не нападает?!
— А куда им спешить? Ловушки расставили и ждут.
У меня свое мнение, но не хочется объяснять предысторию, да и времени нет. Прокаженный (он же — Паук) где-то рядом, и первой своей цели успешно достиг. Урезал нашу защиту наполовину. Топ теперь будет пахать за двоих, а тылы прикрыть некому.
— И что, это «зеркало» нас дальше не пустит?
— Его там уже нет, — хрипит «дервиш» потерянно. — Это разовое заклинание, отражающее чужую магию. Тип, дружище, ну говорил же я тебе!..
— Думаю, он не в состоянии тебя слышать, — отвечает Рокуэл с нордическим ледяным цинизмом. — Позаботься лучше о себе и о нас.
— Ладно, ты прав! Идем и накажем врага!!!
Меня его энтузиазм настораживает, но тянуть некуда. Сжимаю древко, камни под ногами начинают казаться особо скользкими. Спускаемся по склону, посох мага пульсирует, будто полицейская мигалка. Сканирует пространство, я так понял. Пара шагов, и мы в ущелье — будто в другой мир провалились. Сырые, щербатые скалы, полумрак и навязчивый запах тухлятины.
— Что тут сдохло, боги подземные?!
— Это всё нам мерещится, — сообщает Рокуэлл тоном эксперта. — Наш разум ассоциирует сырость с утробой, потому подсознание рождает неприятные запахи.
— Ты прямо Фрейд, который Зигмунд, — отзывается эльфийка негромко. — Если хочешь, потом побеседуем на самые запретные темы, а сейчас… сейчас нас будут кушать, ребята!