Осколки тебя - читать онлайн книгу. Автор: Янина Логвин cтр.№ 35

Не Николас и не Картер!

Я стою у окна и смотрю на дом Райтов. И на миг, на очень болезненный миг, в который мое сердце едва не обрывается, мне кажется, что я вижу Алекса… И только спустя секунду понимаю, что это Картер.

Ну конечно, он. Темный, неукротимый и мрачный. Не Алекс, а лишь его отражение. Парень, который меня ненавидит просто за то, что я любила его брата.

Он стоит в одних джинсах, уперев сильные руки в откосы открытого окна, и смотрит на меня. И я уверена, ничуть не стыдится того, что сделал. И не жалеет.

Мы далеко друг от друга, но наши взгляды скрещиваются, и на этот раз я не спешу отвести свой. На этот раз мне тоже есть, что чувствовать, и что ему сказать — пусть так!

Ветер подхватывает и шевелит мои волосы, короткие по его вине и словно чужие. Но я привыкну, время пройдет, и они снова отрастут. Сотрут следы прошлой обиды. А если даже нет — я все равно останусь собой и не буду показывать, что расстроена. Он ошибается, если думает, что теперь я превращусь в тень и исчезну.

В это придется поверить ему, но не мне.

Больше никаких сомнений и надежд, никакого обжигающего холодом темного взгляда. Больше никакого Картера Райта — теперь его для меня не существует. Был только Алекс, и навсегда останется в памяти. Мальчишка, сказавший «Люблю» в момент, когда солнце отражалось в его синих глазах, а мое сердце стучало как сумасшедшее. Разве такое забудешь!

А его брату, если он хочет жить в ненависти, придется в ней жить одному. Мне это не под силу.

Я захлопываю окно, не колеблясь. Закрываю твердой рукой жалюзи, словно отрезая прошлые сомнения и страхи. Отступаю в глубь комнаты, и пока во мне кипит решительность, обещаю себе быть сильной. Иначе…

Иначе эти два парня однажды уничтожат меня.

***

Я просыпаюсь в школу рано. Принимаю душ, одеваюсь, и замечаю на щеке, ближе к линии скулы, следы от пальцев Николаса. Когда он был младше, такие следы появились сначала на моих руках, потом на плечах… А теперь вот проступили синевой на лице, неожиданно соприкоснувшись со следами гнева Картера — срезанными прядями.

Даже в своей злости они не уступили друг другу.

Сон не принес облегчения, и горечь вчерашних событий по-прежнему саднит в груди. Не желая о них помнить, я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Иду туда, где рядом со спальней родителей находится ванная комната мамы.

Николас не соврал, в этом доме у моей матери есть все — отчим никогда для нее не скупился. Вот только что-то мне подсказывает, что Адели с радостью бы променяла этот достаток на подержанный «Форд Краун Виктория» с рамным шасси и скорость в сто миль в час по магистральной прямой.

Иногда мне больно понимать, как много я для нее значу — гораздо больше ее личной свободы. Которую, взамен на мое благополучие, полностью контролирует Марк. И даже думать боюсь, сколько мама значит для него — я никогда не замечала за отчимом шутливого проявления любви к жене, лишь болезненную необходимость каждую минуту знать, где она и что с ней. Любоваться Адели, жадно владея ее вниманием — их спальня всегда плотно закрыта на ключ.

И все же, даже держа меня на расстоянии, Марк никогда не упрекнул мать в том, что я — чужой ребенок. Во всяком случае, при мне.

И я давно догадалась, что это его плата за их отношения.

Не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять их союз, но чем старше становлюсь, тем меньше хочу, чтобы моя жизнь напоминала мамину, ведь Николас очень похож на своего отца.

Так неужели он действительно думает, что Адели счастлива?

Я захожу в ванную комнату, подхожу к столику с косметикой и накладываю на лицо тональный крем — совсем немного, мои недлинные пряди почти скрывают скулы. Смотрю на себя и понимаю: мама права, я действительно стала казаться старше. Но не стрижка тому причиной, а выражение в глазах. Обида словно сделала их ярче, а меня другой. Очень надеюсь, что хоть немного сильнее.

Лицо в зеркале, в освещении светодиодной подсветки, кажется бледным, и я прохожусь бархатной тушью вдоль ресниц. Добавляю на губы розовый блеск и капельку маминых духов за мочку уха. Расчесываю волосы пальцами… На секунду замираю, чтобы еще раз посмотреть на себя такую, какой еще вчера не могла даже представить.

Мне не нужно ничье внимание и ничья опека, я способна сама позаботиться о себе. А если повторю еще дюжину раз, что все не так плохо и скоро я отсюда уеду, то у меня обязательно получится в это поверить!

— Вау. Ты сменила прическу, Холт? Отстой! Теперь ты похожа на Вайнону Райдер из «Смертельного влечения». Жуть!

— Да, надоело. Решила найти своего Джейсона[5] и с кем-нибудь разделаться. Предпочитаешь пулю или яд? У меня сегодня паршивое настроение!

Виктория уже не машет мне рукой, но делает попытку улыбнуться, приближаясь к тому месту у тротуара, на котором я стою в ожидании школьного автобуса.

Шутка выходит не очень, и она виновато пожимает плечами:

— Извини. Утро — дерьмо! Привет, Лена.

— Привет, Вики, — здороваюсь я. — Что случилось?

Мы давно знакомы, и такие разговоры между нами не редкость. Мы многое знаем о семьях друг друга, но только то, что можно знать.

Вик вздыхает и отбрасывает в сторону камешек, пнув по нему носком ботинка.

— Да все, как всегда. Сначала мама, потом Картер. Он вчера на берегу с кем-то подрался. Пришел ночью со сбитыми в кровь руками, и папа устроил скандал. А сейчас я его разбудить не смогла. И если он пропустит школу и тренировку у Херли…

За нашими спинами поднимается дверь гаража и показывается шевроле Николаса. Он выезжает с аллейки на дорогу и проносится мимо, заставив Викторию замолчать и посмотреть ему вслед.

— Лена? — шепчет она с надеждой. — Это ведь был не Ник? Там, ночью?

Я почему-то уверена, что не он, и твердо отвечаю:

— Нет. Ты же видишь, что с ним все в порядке.

Вик молчит, я тоже — договаривать не обязательно. Мы обе знаем правила школы, а драку между нашими братьями вспоминать не хочется.

Когда приезжает автобус и забирает нас, знакомая дорога не кажется такой уж длинной, чтобы взять паузу и послушать в наушниках музыку.

В школе у Пилар и Вик снова портятся отношения. Но на этот раз Пилар не спешит мириться. Она как будто сознательно избегает общества Виктории, и мне никак не удается понять причину ее внезапной отрешенности и задумчивого настроения. Все выглядит так, будто в ее жизни появилось что-то, о чем она не готова делиться, и это очень на нее не похоже.

Картер

Дверь ударяется о стену, за ней распахивается окно, и в комнату вместе с сестрой входит поток холодного утреннего воздуха.

Я лежу на животе, уткнувшись носом в подушку, закинув руки над головой, и слышу, как Виктория решительно топает к моей постели. Фыркает, остановившись: