Возмездие - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Майдуков cтр.№ 47

Труп безымянного бандита до поры до времени был спрятан за лифтовой шахтой соседнего подъезда. После этого Корчак установил палатку, обойдясь без дополнительных растяжек. Одного каркаса оказалось вполне достаточно.

Придирчиво осмотрев дело своих рук, Корчак взял трофейный телефон и почти сразу наткнулся на абонента, обозначенного большой буквой «В». Конечно, это мог быть не Вальтер, а какой-нибудь Вован или, наоборот, Вика, однако Корчак решил рискнуть. Вместо того чтобы связываться со всякими тесаками и аистами, он написал сообщение В. Оно гласило: «Клиент на крыше своего дома. Один не справлюсь».

Не прошло и минуты, как абонент перезвонил. Корчак ответил новой эсэмэской: «Не могу говорить. Услышит».

Этим он давал понять, что сидит в засаде, поставив телефон на беззвучный режим. А дальше пусть В решает. Если это тот самый В, крови которого так страстно желал Корчак.

Надстройка была высотой метра два с половиной, и вид с нее был замечательный, лучше некуда. Но, господи, как же здесь было холодно! У Корчака зуб на зуб не попадал. Он жалел, что не оделся потеплее, но теперь было поздно. Бандиты могли появиться в любой момент.

Дверь на крышу Корчак оставил приоткрытой, и она слегка болталась на ветру, привлекая взгляд и держа в постоянном напряжении.

Сильного ветра не было, но и того, что дуло, вполне хватало, чтобы выстуживать тело под легкой курткой. Выбираясь из дома вечером, Корчак не предполагал проводить много времени под открытым небом, а перед выходом на крышу не догадался переодеться. Теперь он поднял воротник и натянул на кулаки рукава свитера, чтобы сохранить в относительном тепле хотя бы пальцы. От их гибкости и подвижности сейчас многое зависело. Проверяя, хорошо ли они двигаются, Корчак обхватил ими пупырчатую рукоятку.

На конце короткого и широкого ствола был вытиснут флажок с надписью «Walter». Чуть дальше стояли большие буквы PPS, ничего не говорившие Корчаку. Он не был специалистом по оружию. Единственное, что показалось ему символичным, так это совпадение названия пистолета и клички врага. Корчак не думал о Вальтере как о майоре Семиряжном, которым тот являлся в свободное от разбоя время. Он воспринимал его как бандита, подлежащего уничтожению.

Явится ли Вальтер на крышу лично? Надежды на это было мало. Какой смысл срываться с постели среди ночи и мчаться черт знает куда, когда есть надежные и верные исполнители? Тесаки да балабаны…

Корчак вспомнил о предохранителе и проверил рычажок, расположенный прямо над полукружьем спускового крючка. Неизвестно, сколько врагов появится здесь с минуты на минуту.

А что, если бандиты заподозрят ловушку? Нет, не должны. Наверняка уже связались с главарем, и он отправил их на дело.

Корчак подышал на пальцы и вновь натянул на них шерстяные рукава. Бетон под ним был холодным, как могильная плита. Он спросил себя, не спуститься ли вниз? Нет, стрелять с возвышения будет удобнее. Кроме того, для противника это станет неожиданностью. Даже одна секунда имеет значение в перестрелке. Когда-то, не так давно, Корчак увлекался пейнтболом. Они стреляли друг в друга шариками с краской, а не настоящими пулями, но принцип был одинаковый. Нельзя дрогнуть, нельзя зажмуриться, нельзя потерять самообладание. Нужно обладать панорамным, а не туннельным зрением, чтобы видеть, что происходит на периферии зрения, а не только прямо перед тобой. И нужно быть абсолютно бесстрашным, уверенным в своей неуязвимости, но при этом не лезть на рожон. Много чего нужно и чего нельзя.

Поежившись, Корчак бросил взгляд по сторонам. Город с высоты птичьего полета смотрелся великолепно. Десятки тысяч огней мерцали в темноте, как золото и бриллианты. Не было видно людей и машин, они как бы исчезли с этой величественной картины. Когда ты наверху, город не подсовывает тебе под нос все те детали, из которых на самом деле состоит, от переполненных мусорных баков до растоптанных собачьих какашек на тротуарах. Ты не видишь весь тот мусор, все то неприглядное, что бросается в глаза, когда ты внизу. И тогда ты как бы отрываешься от привычной среды, выдергиваешь себя из болота, ставшее настолько привычным, что ты и не заметил, что оно уже почти засосало тебя.

Корчак подумал, что увезет семью далеко-далеко, чтобы навсегда оборвались ниточки, связывавшие их с городом. Чтобы вокруг было много зелени и простора, чтобы ярко-синее небо над головой, и сверкающее море, и редкие прохожие вместо этих толп, безостановочно снующих по улицам. Но согласится ли Эльза на такую резкую смену обстановки? И захотят ли покинуть город дети? Нет, вопрос стоял даже не так. Они вообще захотят куда-то ехать с Корчаком после того, что случилось по его вине?

Его горячность и безрассудность едва не погубили Ивана, Иванну и их маму. Такое не забывается. Прощается — да, может быть. Но никогда до конца не стирается из памяти. Что ж, это даже к лучшему. Потому что Корчак не хотел забывать сам и не хотел, чтобы забыли они. Он не заслуживал такого снисхождения. Страшно даже подумать, что пришлось пережить Эльзе и детям! Как им удалось выбраться из леса незамеченными? И где они сейчас? Все ли с ними хорошо? Здоровы ли? Не нуждаются ли в чем?

Они ведь даже позвонить теперь не могут, поскольку телефон Корчака находится у Левченко. Мысль эта обожгла Корчака. Господи, строя свои планы, он снова не подумал о семье! А что, если Эльза наконец надумает позвонить и нарвется на Левченко? Тот выспросит, где они находятся, пообещает помочь и…

Корчак запретил себе думать об этом. Подобные мысли делали его жалким и слабым. Он должен быть сильным и хладнокровным.

Корчак повернулся с боку на бок и подвигал ногами, чтобы хоть немного разогнать кровь. Его взгляд скользнул по окнам соседних домов. Некоторые из них светились, несмотря на столь поздний час. Там жили люди. Они казались Корчаку счастливыми. Им не нужно было околевать на зимнем холоде в ожидании смертельной схватки. У них не отобрали все, что составляло смысл их существования. Они понятия не имели о том, что испытывал сейчас Корчак.

Но ведь и он тоже ничего не знал о них. Кому-то не спалось из-за зубной боли, а кто-то потерял любимых или, наоборот, влюбился. Люди так зациклены на себе, что совершенно не интересуются чужой жизнью. Кто из нас ставит себя на место других? Кто способен воспринять чужую боль или радость как собственную? Никто. Разве что Бог. И если это действительно так, не пожалел ли Он о том, что создал человечество? Вряд ли мы оправдали его ожидания. Вряд ли на нас возлагаются надежды в будущем. Тогда для чего весь этот цирк? Какой смысл в безостановочной карусели рождений и смерти?

«Думай о себе и отвечай за себя, — мысленно велел себе Корчак. — Философствовать на общие темы и рассуждать о космических материях легко, потому что эти темы слишком расплывчаты и зыбки, невозможно привести их к какому-то одному знаменателю. А ты со своей жизнью разберись. Кто ты? Зачем ты? Какой в тебе прок? Кто опечалится, когда тебя не станет? Много ли ты совершил в своей жизни хороших поступков — по-настоящему хороших, а не просто эффектных или полезных самому себе?»