Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929 - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский cтр.№ 69

Пленум ИККИ полностью поддержал советское руководство. Доклад Сталина был встречен бурей аплодисментов и неоднократно прерывался криками «ура!». Впрочем, не все коминтерновские деятели выражали полное согласие с бичеванием Троцкого и оппозиции. В октябре 1926 г., перед самым арестом фашистскими властями, Антонио Грамши от имени руководства компартии Италии обратился к ЦК ВКП(б) с письмом, в котором, считая лидеров «левой оппозиции» в первую очередь ответственными за раскол работавшей с Лениным руководящей группы ВКП(б) и Коминтерна, одновременно обращался с просьбой к большинству ЦК ВКП(б), чтобы оно не стремилось злоупотреблять победой в борьбе и проявило готовность избежать крайних мер. Отмечая, что руководство большевистской партии было «организующим и стимулирующим фактором для революционных сил всех стран», Грамши предостерегал советских руководителей: «Но сегодня вы разрушаете плоды своих деяний, вы деградируете и рискуете уничтожить руководящую роль, которую Коммунистическая партия СССР завоевала под руководством Ленина».

Пальмиро Тольятти (Эрколи) ^[513], который в это время становился фактическим руководителем итальянской компартии и через которого Грамши переслал из тюрьмы свое письмо, показал его только Бухарину, а тот в свою очередь «посоветовал» не отправлять официально письмо в ЦК ВКП(б), поскольку-де такой шаг ухудшит отношения между компартиями двух стран. Указание Бухарина было выполнено ^[514].

VII пленум ИККИ в значительной своей части был посвящен атакам на тех, кого считали сторонниками Троцкого и Зиновьева в международном коммунистическом движении. Рассматривались «дела» Аркадия Маслова и Рут Фишер, Брандлера и Тальгеймера, Суварина ^[515]. Троцкий выступил с обширной речью, отстаивая правильность позиций своих сторонников. Пленум, однако, стал на сторону тех, кто финансировал компартии, — на сторону сталинского большинства ВКП(б) и Коминтерна. В резолюциях утверждалось, что Троцкий и его зарубежные сторонники недооценивают противоречия между важнейшими империалистическими государствами, а в резолюции по «русскому вопросу» оппозиционный блок в ВКП(б) обвинялся в том, что по существу он представляет собой правую опасность, «прикрытую иногда левыми фразами». Пленум вменил в обязанность всем компартиям вести борьбу против влияния оппозиции, «охранять единство ленинской партии, руководительницы первого в мире пролетарского государства». Не удовлетворившись этим, пленум утвердил в качестве собственной резолюции специальную резолюцию XV конференции ВКП(б) «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)» ^[516], которая обрушивалась на «революционные слова и оппортунистические дела» оппозиционного блока.

Заявление Троцкого от 13 декабря, ставившее своей целью вскрыть хотя бы важнейшие фальсификации и передергивания в сталинском докладе и других материалах VII пленума ИККИ, начиналось утверждением: «Мы снова и категорически отвергаем обвинение во фракционном характере наших выступлений. Если открытое изложение своих взглядов перед руководящим органом мировой коммунистической партии есть фракционность, то какие же другие пути существуют для отстаивания своих идей?»

Декабрь 1926 г. стал рубежом и для Сталина, отказавшегося допустить в партии хоть какую-либо критику и отклонения от общей линии, и для Троцкого, понявшего, что надежд на соглашение со Сталиным через различного уровня компромиссы уже нет. Троцкий наконец-то осознал, что тактика отступлений была порочной. Именно после того, как оппозиция дрогнула, Сталин обрушился на нее на XV партконференции с грозными обвинениями, а затем обратился еще и к формально высшему международному коммунистическому форуму — расширенному пленуму Исполкома Коминтерна. Этап компромиссов (или их видимости) закончился. Началась открытая борьба.

Если внутриполитический курс Троцкого как руководителя объединенной оппозиции формировался постепенно, на протяжении нескольких лет, и к началу 1927 г. сложился в относительно стройную концепцию, то позиция по основным международным вопросам вырабатывалась значительно более быстрым темпом под влиянием происходивших крупных событий, но подвергалась весьма существенным конъюнктурным изменениям. Первоначально важнейшим из международных событий представлялась массовая забастовка в Великобритании, к которой добавился переворот Пилсудского в Польше, поначалу поддержанный польской компартией. Но главным событием на международной арене в 1926 — первой половине 1927 г. была революция в Китае, приковавшая к себе пристальное внимание во всех странах мира и ставшая водоразделом между сторонниками Сталина и Троцкого.

Троцкий и другие оппозиционеры, в частности Радек ^[517], взяли курс на углубление китайской революции, далеко не полностью учитывая национальную специфику Китая и преувеличивая сходство между Китаем и предреволюционной Россией. Сталинская группа занимала несравненно более осторожную позицию. Со времен буферной Дальневосточной республики, созданной советским правительством из-за угрозы японской оккупации Дальнего Востока, Япония оставалась главным внешнеполитическим врагом СССР. И политика Сталина в отношении китайской революции 1926–1927 гг. была связана прежде всего с «извечным» советско-японским конфликтом.

Отказ советского правительства от открытого вмешательства в китайскую революцию, на чем так настаивала «левая оппозиция» Троцкого, был очередным «Брестским соглашением». Все развивалось по схеме 1918 г., только на месте Ленина был Сталин, на месте левого коммуниста Бухарина (1918 г.) — Троцкий. Подобно левым коммунистам, левая оппозиция убеждала партийный актив, что поли тика советского правительства в отношении китайской революции непременно приведет к ее поражению. Подобно Ленину в 1918 г., Сталин не хотел рисковать, так как понимал, что активное вмешательство в китайские дела приведет к советскому конфликту с Японией, а к нему СССР готов не был. Кроме того, Сталину нужен был не слабый в военном отношении раздробленный коммунистический Китай, ввергнутый в многолетнюю Гражданскую войну (типа той, которая происходила в свое время в Советской России), а сильный объединенный национальный Китай, способный противостоять Японии. Сталин пожертвовал революцией в Китае точно так же, как Ленин пожертвовал революцией в Германии, — ради передышки. Китайская революция действительно завершилась поражением, но время было выиграно, и первый серьезный конфликт с Японией вспыхнул лишь в 1938 г., когда Советское государство было куда сильнее, чем в 1927-м ^[518].