Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Чернявский, Юрий Фельштинский cтр.№ 90

Несколько позже в том же году конфликт распространился на отношение к партийной школе, которую в Болонье организовали большевики-примиренцы, а также меньшевики, причисляемые Лениным к «ликвидаторам». Ленин называл эту школу «мнимопартийной» и ехидничал: «Кстати, пусть Троцкий теперь… решит — не пора ли ему вспомнить своё обещание поехать преподавать в NN-скую «школу»… Пожалуй, сейчас самая пора явиться на «поле брани» с пальмовой ветвью мира и сосудом «нефракционного» елея в руках» ^[703].

«Пальмовую ветвь мира» стремился держать в своих руках не только Троцкий. Сходную миссию пытался взять на себя М. Горький, мечтавший организовать на своей вилле на острове Капри «примирительную» встречу Ленина, Богданова и Троцкого, которого он также собирался вместе с Лениным, Луначарским и Богдановым привлечь к участию в планируемых им сборниках по литературной критике, социальной философии и т.п. «Троцкий может дать ряд памфлетов», — писал Горький директору-распорядителю издательства «Знание» К.П. Пятницкому в январе 1908 г. Горький полагал, в частности, что Троцкий может написать памфлет о Милюкове по тому типу, как он в своё время написал памфлет о Струве. Мысль о созыве «маленького литературного съезда», в котором участвовали бы Богданов, Базаров и Луначарский, Горького не оставляла в течение сравнительно длительного времени. «Думаем о Троцком», — писал он вскоре издателю И.П. Ладыжникову. И ещё через несколько дней тому же Ладыжникову ставился вопрос: «Не известен ли Вам адрес Троцкого?» ^[704] На «примирительный съезд» на Капри Троцкий, однако, так и не приехал, считая эту затею непродуктивной. В результате горьковская попытка примирения успеха не имела.

Тем не менее Троцкий всячески пытался наладить добрые отношения с Горьким. Он посылал ему вышедшие номера своей «Правды». Он поддержал инициативу Богданова о подготовке статьи о партийной школе для «Правды» самим Горьким и в письме от 9 июня 1909 г. в не очень свойственном ему уважительном тоне спрашивал писателя: «Можно ли на это надеяться?» Впрочем, автор письма тут же сбивался на несколько поучительный тон: «Такая статья была бы столько же в интересах «Правды», сколько и в интересах школы, — ибо «Правда» весьма читается рабочими, несравненно более, чем все другие партийные газеты… Партийная жизнь наша вообще передвигается из интеллигентского бельэтажа в пролетарский подвал. Это теперь все констатируют, а выводов отсюда не делают, не хотят или не умеют. Сейчас рабочая газета, как и рабочая школа, выдвигаются на первый план… Между тем официальные партийные сферы под гримасой официального сочувствия прячут добрую долю своего недоброжелательства или, в лучшем случае, безучастия по отношению к «Правде»».

Открывая свои мысли Горькому, Троцкий как бы отделял весьма авторитетного писателя от официальной партийности и пытался приблизить его к себе: «Думается, что «Правда» — сейчас дело необходимое и что поэтому она вправе требовать к себе внимания и сочувствия. Поручаю её и Вашей благосклонности, Алексей Максимович!» ^[705]

Что же касается школы в Болонье, то на приглашение поехать туда Троцкий откликнулся положительно. Правда, в первой партшколе, организованной Горьким на острове Капри, где тот проживал, Троцкий не участвовал. Школа была создана писателем в 1909 г. совместно с Богдановым и Луначарским. Деятельность её резко и грубо критиковал Ленин. Серьёзной ошибкой не только Горького, но и всей «каприйской школы», по мнению большевистского лидера, стали идеи «богостроительства», в котором социализм превращался в новую религию. Народ в такой концепции становился и новым божеством, и богостроителем. В июне 1909 г. совещание расширенной редакции газеты «Пролетарий» по настоянию Ленина приняло решение о партийной школе на Капри, подчёркивая, что она отражает «групповые идейно-политические цели», и исключило Богданова из партии. В этом конфликте проявились скорее не идейные, а личностные противоречия между Лениным и Богдановым. Если бы Троцкий поехал на Капри, ленинский гнев умножился бы в ещё большей мере.

К этому времени ситуация в социал-демократических верхах была такова, что требовалась изрядная дипломатичность даже в характере и тексте приглашения. Связано это было, в частности, с тем, что Троцкий серьёзно отнёсся к слухам, распространявшимся в эмигрантской среде, что социал-демократические школы организуются на средства, полученные от грабительских «эксов», по поводу чего Богданов писал позже, в октябре 1910 г.: «Мы полагаем, что Троцкий говорит глупости. Ну, какое нам дело до событий, которые имели место до возникновения нашей группы [«Вперёд»], и тогда, когда уже была школа, с публичным, можно сказать, курсом лекций и всем известной программой?» ^[706] Богданов был в этом вопросе явно менее щепетилен, чем Троцкий ^[707].

Проект письма Троцкому составил Горький, но предварительно послал его на консультацию Богданову. В своём ответе в апреле 1909 г. Богданов писал: «Опасен был бы приезд Троцкого раньше других лекторов, а в Вашем письме есть место, к[оторо]е может дать ему повод для этого; и он может нарочно им воспользоваться, чтобы приехать, разведать… Поэтому возвращаю пока и Ваше письмо к Тр[оцкому], чтобы немного изменить соответствующее место в конце; в остальном письмо подходит, ибо полемическую переписку с Тр[оцким] заводить незачем».

Умеренные большевики явно опасались и напора Троцкого, и реакции на него Ленина. От Ленина за «приезд» Троцкого могло очень даже влететь. В конце концов решили, что Троцкого пригласит в школу на Капри Богданов. Но ответ Троцкого Богданова не удовлетворил, ибо Троцкий смотрел на школу как на «кружок высшего типа», а не как на творческую лабораторию. В то же время Троцкий считал целесообразным объединить усилия своей газеты и Каприйской школы ^[708].

В обширном письме Алексинскому, который был одним из инициаторов создания партшколы, Троцкий 20 июня 1909 г. более подробно высказывал свои сомнения. Касаясь педагогических задач, он полагал, что краеугольным вопросом является следующее: «Что хочет она дать ученикам-рабочим: известную сумму фактических и теоретических познаний или метод?» Следуя своей непререкаемо резкой и в то же время аргументированной манере полемики, он утверждал: «Фатальной ошибкой было бы задаться целью напитать учеников как можно большей суммой социалистических знаний. За три — за четыре месяца какие-то особенные познания можно преподать или усвоить? Самое же опасное в таких случаях — содействовать образованию самодовольных полузнаек. Отвратительная фигура — всё равно: интеллигент или рабочий!.. Дайте рабочему метод — знание он найдёт на полке».