Моя лучшая роль - читать онлайн книгу. Автор: Стеффи Ли cтр.№ 46

Потому что я послал их всех нахрен, когда они назвали твоё имя и сказали, что всё это твоих рук дело. Да, послал грубо и повесил трубку. Ни на минуту не сомневался в тебе. А потом они прислали запись. И я снова не поверил. Не хотел. Ты хоть представляешь, насколько глубоко проникли в меня твои лживые глаза и слова. А потом они прислали скрины переписки. Кроме тебя я никому не рассказывал об отце. Но ты, помимо этого, захотела представить меня чуть ли не психопатом, озабоченным козлом, который берет женщин силой…. И даже это не ранило так сильно, как фотографии…

Беру за руку и тащу к столу, где лежат ее снимки с этим убогим футболистом. Как они нежно обжимаются в коридоре и идут к ней в номер. А рядом снимки с каким-то темнокожим парнем, приобнимающим ее за плечи. А она стоит вся и светится, еще бы, на втором снимке уже сосется с ним вовсю.

— Смотри, — тычу в снимки. — За эту неделю, что тебя не было, ты с ними обоими трахалась?

— Райан, я…

— Или вы групповушки, может, закатывали?

Из всех женщин вокруг я полюбил самую лживую суку!

— Хочешь сказать, фотомонтаж? — трясу ее. Блядь, ну скажи, что гребанный монтаж.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет, Райан…

— Признаешь! — от выпитого и нервов меня будто лихорадит. — Мне порадоваться, что футболист задрал тебе юбку?

— Нет! — кричит она. — Нет!

Но я не могу остановиться. Мне слишком больно. У меня физическая потребность до нее дотрагиваться, именно поэтому я все еще удерживаю русалочку. И ненавижу себя за то, что даже сейчас, зная о ее двуличности, готов ее целовать. Целовать, обнимать, снова целовать. Ненавижу то, как сильно хочу. Потому следующей фразой стараюсь отрезвить и ранить себя:

— Или может ты и раньше с ним трахалась, а при мне изображала из себя недотрогу? Ой, смотрите, я вся такая невинная, но во мне уже успела побывать целая футбольная команда!

Она дергается и резко убирает мою руку от себя. Лицо теряет цвет, стеклянный взгляд смотрит сквозь меня. Во мне вспыхивает невыносимое желание прижать ее к себе, за что я сам себе противен…

Она уходит прежде, чем я успеваю среагировать. Мир вокруг плывёт, опускаюсь на пол и закрываю глаза…

— Райан? — кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза и смотрю на обеспокоенное и размазанное для моего нынешнего зрения лицо своей сестры. — Ты в порядке? Хлоя приходила? Почему ты напился? Где она?

— Твоя лживая подружка всех нас перехитрила, — усмехаюсь.

— Ты слишком много выпил и бредишь, — пытается поднять меня с пола. — Ты же, — чувствую, как мысль рождается в умной голове моей сестры, — Не поверил, что это моя Хлоя-моня могла дать то дебильное интервью? Райан?

— Не поверил… Но они, блядь, все доказательства прислали…

— В наш век я тебе сама, что угодно пришлю, — очередная попытка меня поднять с треском проваливается.

Притягиваю ее к себе и шепчу в ухо:

— А ты знаешь, что она трахается с твоим футболистом?

— Заткнись, — Элизабет сердито отталкивает меня.

— Она не была девственницей, как ты считала. Посмотри фотографии на столе.

Сестра больше не пытается меня поднять. Она встает и с опаской косится на стол, как если бы по нему бегали крысы.

— Не может быть. Она бы сказала… — присаживается на край дивана и хватается за голову.

— Что… что… могло ее заставить молчать? — мое пьяное убожество на полу перестает ее волновать. — Только не это… — глухим, чужим голосом, произносит Элизабет. — Гребанный мудак…

— Согласен… мудак футболист… А она втерлась к тебе в доверие…

— Блин, Райан! Нет! Пожалуйста, замолчи! Она точно не предпринимала попыток на сближение со мной. Я все сделала сама! Шептон, как ты понял, нравится мне давно. В средней школе он встречался пару недель с Самантой Броди, которую я откровенно недолюбливала из-за ее лживой сучьей натуры. Эта крашенная блондинка, как и многие пыталась сдружиться со мной, но получала заслуженный отворот-поворот. Потом они с Джорджем расстались, и я стала свидетельницей ее одиноких крокодильих слез на спортивной площадке. Сомневаться из-за чего она убивается не было повода. Строить из себя целиком и полностью стерву тоже не хотелось, она меня заметила, поэтому я подошла ее поддержать в убеждении о скотской натуре Шептона

— Он сказал, что ему нравится другая. — со злостью говорила она, проходясь по мне взглядом.

— Да? И Кто? — стараясь не звучать заинтересованно, спросила я.

— Хочешь знать, да? — усмехнулась эта ведьма.

— Да не то чтобы…

В этот момент на дорожке показалась Хлоя. Новенькая, не так давно перешедшая к нам.

— Она. — тыкнула в нее пальцем Саманта. — Джордж очарован новенькой.

Сестра посмотрела на меня, как после долгой исповеди.

— В этот день я подсела к Хлое в столовой.

— Держи друзей своих близко, а врага еще… — я не успел договорить.

Мы оба повернулись на шорох в дверях. Та, о ком рассказывала Элизабет, стояла и смотрела на нас. И мне в эту минуту было плевать, что она разрушила всю мою карьеру. У меня сердце кровью обливалось от одного вида на нее. Войдя, она прошла к столу и поставила на него кружку.

— Хлоя, я… — сестра встала со своего места и сделала к подруге пару неуверенных шагов. Но та остановила ее рукой.

— Не подходи, пожалуйста, ко мне сейчас. Ладно? — подобие кривой улыбки на лице.

Хлоя подошла ко мне, опустилась на пол напротив меня и тихо произнесла:

— Сделала тебе ромашковый чай. И еще. Я тебя никогда не предавала.

Прежде чем смог что-то ответить. Прежде чем, смог дотронуться до нее, она встала и быстро ушла.

Попытка подняться удалась, но через пару шагов последовало падение и боль. Элизабет кинулась ко мне, и сквозь расфокусированное пространство я видел ее слезы.

— Догони…, — злясь на себя, гаркнул я. — Видишь, ей плохо.

Хлоя

Бабушка не отговаривала. Ни раньше ни в этот раз. Она только спросила, не хочу ли я рассказать ему свою версию событий и после этого обрубать концы. Но к тому моменты, мои чувства, тянувшиеся к нему самыми светлыми нитями, на которые было способно сердце, бившееся в груди, наполовину были вырваны. С кровью и болью. С криками, сопротивлением, отторжением. Я была собственным беспощадным, бесчувственным и безликим палачом, чье ничего не выражающее лицо не жалело плачущего внутри ребенка, убеждая, все заживет и затянется. А шрамы в тебе — они только укрепят и сделают тебя намного сильнее. Ты только потерпи, немного потерпи. Мой внутренний ребенок недоверчиво смотрел на меня…