Как блудный муж по грибы ходил - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 95

Помощь пришла через три дня. Слабинзон позвонил и сообщил, что хотел бы пригласить Башмакова в ресторан «Гаргантюа» на мальчишник. Катя, конечно, надулась и буркнула, что такого отношения к себе не заслужила. Олег Трудович как раз стоял перед зеркалом, размышляя, какой повязать галстук. И вдруг повязал «изменный». Катя замолкла на полуслове и ушла на кухню.

Раньше в этом «сталинском» доме на Садовом кольце располагалась диетическая столовая, и Башмаков даже пару раз там обедал. Дом за эти годы облез, обветшал, цементные балясины на балкончиках искрошились так, что обнажилась арматура. Тем фантастичнее выглядел ресторанный фасад, выложенный цветным пластиком и переливающийся огнями. Над тяжелой дубовой с огромными медными заклепками дверью попеременно вспыхивало название ресторана – то по-русски, то пофранцузски.

Башмаков уже и запамятовал, когда в последний раз был в ресторане. Он пришел раньше времени, но вовнутрь зайти не решился – его смущали два негра в белых цилиндрах, неподвижно стоявшие у двери на зеленом ковре, расстеленном прямо на тротуаре. К ресторану то и дело подкатывали иномарки, из которых вылезали хорошо одетые пары и целые компании. Башмаков раздраженно подивился тому, сколько в Москве народу, желающего, а главное, имеющего возможность провести вечер в дорогом кабаке. Олег Трудович нащупывал в кармане сложенные вдвое купюрки. Когда он уже выходил из дому, Катя появилась из кухни и сурово молвила:

– Деньги хоть возьми с собой!

– У меня есть.

– Возьми еще в хлебнице! Рестораны теперь дорогие – может не хватить.

Наконец из такси вышел Слабинзон, одетый в смокинг с бабочкой. А следом, опираясь на галантную Борькину руку, выскользнула длинноногая девица в строгом темном брючном костюме и белоснежной блузке.

– Привет тебе, Абул-Сагэ! – поприветствовал друга Слабинзон и представил даму: – Линда, девушка моей мечты!

Линда оказалась на голову выше Борьки. У нее была короткая, почти мальчишечья стрижка, высокая, чуть изогнутая шея и тонкое, обложечной красоты, лицо.

– Олег, – сказал, смущаясь, Башмаков.

И увидел себя глазами этой девушки: новый, точнее, малоношеный синий пиджак с уже немодными петлистыми лацканами, пузырчатые, несмотря на тщательную утюжку, брюки и демисезонные ботинки на толстой подошве.

– У вас красивый галстук! – белозубо улыбнулась девушка и подала Башмакову тонкие пальцы с длинными черно-перламутровыми ногтями.

– Пройдемте! – приказал Слабинзон.

Когда они входили, негры совершенно синхронно, как механические болванчики, распахнули перед ними дверь и сняли цилиндры. Один негр оказался совершенно лысым.

Ресторан был оформлен в виде харчевни времен Рабле. На стенах висели мечи, шлемы, панцири и мушкеты вперемежку со старинными гравюрами – иллюстрациями к «Гаргантюа и Пантагрюэлю». В огромном, сложенном из валунов камине горел огонь, и на железной пике жарился целый кабан. Еду между столиками на тяжелых медных подносах таскали официанты, одетые в приталенные бургундские жакеты, старофранцузские штаны-шоссы, напоминавшие балетное трико, и пулены – матерчатые тапочки с длинными остроносыми мысками.

Ресторан был полон. У Башмакова даже мелькнула спасительная мысль, что вот сейчас не окажется свободных мест – и они переберутся куда-нибудь, где поскромнее. Но к ним уже шел молодой человек в очках, похожий на референта. Однажды в «Альдебаран» приезжал кандидат в члены Политбюро Долгих. Так вот, у его помощника, постоянно что-то нашептывавшего на ухо боссу, была внешность точно такая же, как у этого ресторанного распорядителя.

– Прошу! – Референт улыбнулся и повел гостей.

Над столиком висела большая гравюра, изображавшая королеву Гаргамеллу, объедающуюся соленой требухой. Подвинув даме стул, референт точно из воздуха достал три меню – в кожаных обложках с золотыми монограммами Рабле. Названия блюд были написаны по-русски и еще, кажется, по-французски каким-то готическим шифром. Башмакова приятно удивили цены, они были или двузначные, или вообще однозначные. Но потом он приметил внизу приписочку: «Все цены в у. е.». У Башмакова противно уйкнуло в желудке.

– Здесь очень мило, – заметила Линда.

– Тут раньше была диетическая столовая, – сообщил Башмаков.

– Гораздо удивительнее, что раньше тут был социализм! – усмехнулся Слабинзон.

Возле их столика уже терпеливо дожидался официант, стыдливо прикрывая блокнотиком алый оттопыренный гульфик, завязанный двумя желтыми бантиками.

– Дорогая, ты выбрала? – спросил Слабинзон.

– А что вы порекомендуете? – Линда подняла на официанта нежные фиалковые глаза.

– Салат из морепродуктов «Нормандские дюны». На горячее – жаркое «А-ля Пантагрюэль». Артишоки изумительные.

– А вино?

– Рекомендую девиньерское пино…

– То самое? – удивилась Линда.

– То самое, – кивнул официант.

– Икра у вас свежая? – справился Слабинзон.

– Свежайшая!

– Отлично!

Официант ушел. Слабинзон некоторое время задумчиво смотрел ему вослед, а потом тихо вымолвил:

– Вот он – новый человек, какого так и не смогли воспитать коммуняки. Скромный, опрятный, дисциплинированный. Жалко, дед не дожил!

На сцене под огромным розовым кустом музыкант, одетый, как паж, в берете с пером, аккомпанировал на лютне белокурой девушке, а та тихо пела на незнакомом языке. На певице были пышная лиловая юбка на каркасе, бархатный корсет и стоячий кружевной воротник.

– Такие юбки в старину называли «хранительницами добродетели», – улыбнувшись, сообщила Линда.

– Да уж… – покачал головой Слабинзон. – Не завалишь.

– Интересно, на каком языке она поет? – риторически, чтобы замять скабрезность товарища, поинтересовался Башмаков.

– На средневековой латыни, – определила Линда.

Олег Трудович с уважением посмотрел на невесту друга и только теперь при свете ярких электрических канделябров заметил, что строгая Линдина блузка почти совершенно прозрачна и рубиновые соски просвечивают сквозь материю, словно свежая кровь сквозь только что наложенный бинт. И Башмакову вдруг страшно захотелось, чтобы этот необыкновенный ресторан стал обычным советским общепитом – с запахом подгоревшего мяса, доносящимся с кухни, с хамоватыми неопрятными официантами, с убогим ВИА и предпенсионной солисткой, поющей на пределе вокальных возможностей:

– Икра. Ассорти «Нормандские дюны», – объявил официант.

Он поставил перед каждым по огромному керамическому блюду и положил рядом металлические финтифлюшки, напоминающие ювелирно изготовленные клещи. На блюде перед Башмаковым лежал, грустно уронив натруженные клешни, большой лангуст, обложенный креветками и устрицами. Официант тем временем разливал из обернутой салфеткой бутылки в тяжелые мельхиоровые бокалы белое вино. Закончив, он поставил бутылку на стол. Башмаков приметил год урожая – 1984 – и тревожно нащупал в кармане сложенные купюрки.