Четыре ветра - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Ханна cтр.№ 31

– Он ведь хотел уехать на Запад? – спросила Лореда.

Стены вокзала тряслись, казалось, весь мир распадается на части.

– Да.

– Почему ты просто не сказала ему «да»?

Элса вздохнула.

– У твоего брата нет обуви. У нас нет денег на бензин. Ни на что нет денег. Бабушка с дедушкой не поедут. Я видела только причины не ехать.

– Я добралась сюда и не знала, куда дальше. Он не хотел, чтобы я знала.

– Понимаю.

Элса положила руку на спину дочери.

Лореда дернулась в сторону.

Элса убрала руку и сидела молча, она сознавала, что никакими словами уже не заделать брешь в отношениях с дочерью. Раф бросил их обеих, бросил детей, бросил родителей, попросту отшвырнул свои обязательства, а винила Лореда по-прежнему Элсу.

Вечером, когда буря стихла, Элса с Лоредой вернулись на ферму. Элса как-то нашла в себе силы поесть, накормить детей и уложить их спать. И даже не заплакать при этом на глазах у всех. «Победа», – подумала она. За несколько часов, что прошли с того момента, как Роуз узнала о бегстве своего сына, ее боль обратилась в клокочущий гнев, который она бурно выражала по-итальянски. Отчаявшаяся Лореда за ужином не проронила ни слова, на Энта, который ничего не понимал, больно было смотреть. Тони отводил глаза.

Когда Элса оказалась в спальне – наконец-то, – ей пришло в голову, что за последние часы она не произнесла ни слова, даже не отвечала, когда к ней обращались. Боль все ширилась и ширилась внутри, пожирая ее.

Ветер угомонился, стихия больше не набрасывалась на дом. Стояла тишина. Только иногда слышался вой койота да шелест пробегающего по полу насекомого.

Элса подошла к комоду у окна. Открыла ящик Рафа, где лежала единственная рубашка, которую он оставил. Вот и вся память о муже.

Она взяла в руки эту светло-голубую полотняную рубаху с латунными пуговицами. Сама сшила ее Рафу в подарок на Рождество. На манжете сохранилось коричневато-красное пятнышко ее крови: укололась, когда шила.

Она обернула рубашку вокруг шеи, как шарф, и бесцельно вышла в звездную ночь. Может, она так и будет идти и идти без конца… или так и будет носить этот шарф, пока не состарится и не поседеет, и тогда какой-нибудь ребенок спросит, что это за сумасшедшая, которая носит рубашку вместо шарфа, и она ответит, что не помнит, где взяла эту рубашку и чья она.

У почтового ящика она увидела мертвого Бруно, мерин был завален ветками. В приоткрытом рту запеклась грязь. Завтра надо будет постараться выкопать яму в такой же мертвой, как и Бруно, земле, чтобы похоронить его. Еще одно ужасное дело, еще одно прощание.

Вздохнув, Элса побрела домой, забралась в постель. Кровать была слишком широкой для нее одной, даже когда она раскинула руки и ноги. Элса сложила руки на груди, точно покойница в ожидании, когда ее обмоют и похоронят, уставилась в грязный потолок.

Все эти годы, все ее молитвы, вся ее надежда, что однажды ее полюбят, что муж повернется к ней, и разглядит ее, и поймет… все это исчезло.

Правильно ее родители говорили.

Лореда понимала, что маму нельзя винить в том, что папа их бросил. Во всяком случае, это была не только мамина вина. Лореда пришла к этой бесконечно грустной правде после долгой бессонной ночи.

Папа бросил их всех. Осознав этот факт, она уже не могла забыть о нем. Отец разбередил в Лореде мечты, уверил, что любит ее, но бросил, исчез.

Впервые в жизни надежды Лореды были разрушены.

Лореда встала, увидела голубое небо за окном и надела ту же грязную одежду, в которой убежала из дома накануне. Она не стала причесываться и чистить зубы. Какой смысл? Ей никогда не выбраться с этой фермы, и кому какое дело, как она выглядит?

Бабушка Роуз стояла у плиты, где в кастрюле булькала манная каша. Бабушка вся… будто съежилась. По-другому и не скажешь. Она что-то бормотала по-итальянски, на языке, которому отказывалась учить внуков, потому что хотела, чтобы они выросли американцами.

На кухне появился Энт, пиная дюймовый слой пыли, покрывавшей пол. Лореда достала для него стул из-под покрытого клеенкой стола, где стояли перевернутые вверх дном миски, тоже все припорошенные пылью.

Лореда перевернула миски, протерла, села рядом с братом. Энт, сгорбившись, отчего стал казаться еще младше, принялся есть безвкусную кашу.

Застегивая штопаный-перештопаный комбинезон, вошел дедушка.

– Кофе чудно пахнет, Роуз, – сказал он и потрепал Энта по грязным волосам.

Энт заплакал. Плач перешел в отрывистый кашель. Лореда взяла брата за руку. Ей тоже хотелось плакать.

– Как он мог их бросить? – сказал дедушка.

Бабушка оглянулась на него с несчастным видом.

– Silenzio ^[20], – прошипела она. – К чему слова?

Дедушка тяжело вздохнул и закашлялся. Он прижал руку к груди, будто там скопилась пыль, принесенная вчерашней бурей.

Бабушка Роуз потянулась за веником и совком. Лореда громко застонала: вчера они весь день расчищали завалы после предыдущей бури – выбивали ковры, стирали грязь с подоконников, перемыли всю посуду, составили ее на место, перевернув, а сегодня опять все сначала…

Неожиданно раздался стук в дверь.

– Папа! – закричала Лореда, срываясь с места.

Она подскочила к двери, распахнула ее.

На крыльце стоял мужчина в лохмотьях с чумазым лицом.

В грязных руках он крутил истрепанную кепку.

Голодный. Как все бродяги, которые останавливались здесь по пути «туда».

Этого папа хотел? Голодать в одиночестве, стучаться в чужие двери и просить еду? Это лучше, чем оставаться дома?

Бабушка встала за спиной Лореды.

– Я голоден, мэм. Если у вас найдется чем поделиться, буду премного обязан. Может, у вас есть для меня работа?

Рубашка бродяги выцвела до неопределимого оттенка, под слоем грязи и пятнами пота трудно было понять, какого она была цвета когда-то. Возможно, голубого. Или серого. Комбинезон туго перепоясан ремнем.

– У нас есть каша, – сказал дедушка. – И веранду надо подмести.

Они привыкли к бродягам, которые выпрашивали еду или предлагали свой труд в обмен на кусок хлеба. В такие тяжелые времена люди делали, что могли, для менее удачливых. Большинство бродяг брались за любую работу и шли себе дальше. Один из них оставил на амбаре Мартинелли какой-то символ. Сообщение для других путников. Видимо, оно значило: «Здесь живут хорошие люди».

Дедушка изучающе разглядывал бродягу.

– Ты откуда, сынок?