Если сможете, передайте моему сыну Кевину и мужу Луису, что я их очень сильно люблю".
И дата. Они все умерли очень давно.
На глаза навернулись слезы, тяжело дыша наклонилась к телу и приподняла, откидывая на спинку, стараясь сдержать спазмы в желудке, присмотрелась к бейджику, посветив на него лучом фонарика — "Доктор Оливия Браун".
— Най.
Мадан подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи.
— Их всех отравили. Закрыли здесь и перетравили, как… как…
Посмотрела на брата и сказала то, что не ожидала сказать.
— Я знаю. Они уничтожили всех на Острове С точно так же. Заметали следы… Уничтожали и заметали следы. Мама… она говорила мне об этом. Говорила перед смертью.
Он привлек меня к себе, и я спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как гладит меня по волосам и как по всему телу проходит дрожь наслаждения от его близости, несмотря на мучительные воспоминания и ужас всего происходящего. Как же хорошо, когда он рядом. Как я могла так долго быть без него? Как я могла думать, что смогу его убить… да я сама сотни раз сдохну, лишь бы знать, что он жив.
— Это все скоро закончится. Она оставила нам пароль. У нас будет доступ к доказательствам. Она умерла не зря. Это самое главное. Хуже всего умереть бессмысленно. Пошли. Надо пытаться выбраться наверх.
Я кивнула и, подняв голову, долго смотрела ему в глаза.
— Хуже бессмысленной смерти может быть только бессмысленная жизнь.
Усмехнулся уголком рта и погладил мои скулы большими пальцами, а я невольно закрыла глаза от этой ласки.
— Моя никогда не была такой, ведь у меня была ты.
— Вот вы где.
Мы резко обернулись, и я пристально посмотрела на Лису, глаза которой сузились до двух щелочек, когда она увидела, как мы обнимаемся.
— Рик сказал, что можно обойтись без взрывчатки. Он зовет тебя, командир.
* * *
Когда мы попали наверх, я тут же почувствовала, как стало холодно. Здесь уже сто процентов работали кондиционеры. Мы прошли по просторному коридору, освещенному ослепительно-ярким светом, как в операционной, прижимаясь к друг другу и оглядываясь по сторонам. Но здесь все еще работала герметизация.
Подошли к стеклянной двери без ручки, а за ней видели еще одну железную. Сбоку на двери плазменная дощечка, при касании к которой требуется ввести пароль или приложить палец.
— А вот здесь придется поработать, — пробормотал Рик, ощупывая стекло. — взрывчатка не возьмет.
— И что теперь?
— Не знаю, бл**ь. Я не думал, что все так сложно.
— Как нам вскрыть эту гребаную дверь?
— Например, вот так, — тихо сказала я и ввела на дисплее "мы будем жить".
Дисплей сменил цвет и по черному экрану пошли абстрактные узоры. Стеклянная панель щелкнула и поехала в сторону, едва Мадан переступил порог, стекло за ним тут же закрылось, и железная дверь поднялась вверх, и я впечаталась в стекло всем телом в приступе паники.
— Мааад.
— Что за херня? — взревел Рик, ощупывая дверь со всех сторон.
Повернулась к дисплею и снова ввела пароль дрожащими пальцами. Стекло снова поднялось, и все с облегчением выдохнули. Система пропускала в помещение лаборатории по одному.
Когда мы все вошли в белоснежную огромную комнату с окнами во все стены, закрытыми тонкими полосками жалюзи, я наконец-то выдохнула с облегчением.
— Я займусь камерами, — сказала Лиса и уселась возле пульта управления с множеством экранов, — здесь работы на пару часов. Их до хрена. Лаборатория так же была и пунктом наблюдения за всем зданием изнутри и снаружи.
— Чем быстрее ты ее отключишь, тем больше шансов, что нас здесь не заметят.
Мы втроем склонились над стационарным компьютером за большим стеклянным столом.
— Ну давай, Рик. Ломай эту чертовую систему. Отсчет времени пошел. У нас двадцать минут, чтобы выйти отсюда незамеченными.
— Да как два пальца. Ну давай, девочка, открывайся папочке.
Словно в ответ на его слова в помещении раздался женский голос.
— Добрый день всему медицинскому персоналу лаборатории "Орион". Сегодня на улице плюс тридцать градусов по Цельсию.
Мы переглянулись, а Рик засмеялся.
— Я же сказал, что это девочка. Ну давай, милая, я возьму тебя очееень нежно. Дай мне войти в тебя.
— Ужасно эротично, Рик. Она возбудилась. — склабился Мадан и хлопнул Рика по плечу, — так парни, пошли осмотримся. Что-то здесь слишком много места и около десяти дверей. Я бы хотел знать, что за ними скрывается. Что там у тебя, Лиса?
— Три камеры уже отключила.
Опять раздался бархатистый и нежный женский голос:
— Вы пытаетесь ввести неверный пароль. После трех попыток я заблокирую систему, и вам придется ждать час.
— Значит, к дьяволу нежность, я тебя просто поимею.
Рик засунул флешку в разъем и набрал несколько кодов на клавиатуре.
— Несанкционированное проникновение в систему, через десять секунд я включу блокировку любых действий, снять ее сможет лишь главный администратор.
— Сука.
Выдернул флэшку.
— Вот жеж сука.
— Дай я попробую.
Подтащила стул и села рядом с Риком. Снова ввела пароль, который был написан в тексте сообщения от доктора Браун. Экран мигнул и включилось приветствие от Корпорации.
— Твою ж мать. Только не говори мне, что это было так просто.
— Это было просто… но, если бы та несчастная женщина не оставила нам послание, мы бы сейчас не смогли сюда войти.
— Ладно. С меня причитается, — фыркнул Рик и начал быстро вводить какие-то данные.
— Прежде чем вы скачаете нужные файлы, сделаешь для меня кое-что?
— Что угодно, за что Мадан не спустит с меня три шкуры.
— Не спустит. Мне нужны архивы.
— Да, я помню. Уже вхожу.
Оглянулась назад — Мадан стоял возле Лисы, смотрел на экраны.
— Давай данные, Мара.
— Лира и Филипп Торны.
— Пару секунд сканируется информация. Хммм. Ответ отрицательный.
— Они врачи.
— Значит, пробью по базе госслужащих.
Я впилась взглядом в монитор, чувствуя, как сердце сжимается все сильнее и сильнее.
— Нет, Мара, и здесь их нет. Я попробую по секретным спискам.
Пока он смотрел и каждый раз отрицательно качал головой, у меня начало рябить перед глазами, и я впилась в спинку его стула пальцами.
— Среди, — Рик откашлялся, — среди живых их нет. Хочешь…