Лунный принц - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Оленева cтр.№ 11

– Ничего мы не знаем, Сандра, – покачал головой Ливиан.

Он выглядел отрешённым, словно полусонным. Говорил медленно, в растяжку, словно преодолевая накатывающую дурноту или сонливость.

– Да уж. Любопытная история в лучших традициях бразильских сериалов. Тайны Мадриского двора это так, детская история. И что? Если (или правильнее сказать, когда) Артур бросит твою Мередит? Она уже, конечно, будет не так хороша для тебя?

Глаза Ливиана распахнулись и против ожиданий, взгляд у него был осмысленный и цепкий:

– Сандра, я что, похож на идиота, который ценит женщину только за право первым украсть её девственность? Если завтра Артур бросит Мередит… я буду рад её утешить. Но откровенно говоря, я чувствую себя полным идиотом. Если бы я не валял дурака и не играл в джентльмена, я бы её не потерял.

– Она действительно для тебя что-то значила? – удивлённо взглянула на него Сандра.

– А что? – криво усмехнулся Ливиан. – Не заметно? Ведь я всегда себя веду так, правда? – сардонически развёл окровавленными руками он.

– Почему-то мне кажется, что довольно часто.

– Но не на показ же?

– Ясно. Ты съехал с катушек, потому что профукал девушку. Последний вопрос можно? Так, нож в ране провернуть?

– В твоей или в моей?

– Как получится. Предположим, я бы сегодня в меру своих растрёпанных чувств не устояла и поддалась твоему неотразимому обаянию, что бы было тогда? Как бы ты завтра объяснял мне всю эту историю?

Ливиан смотрел на неё в упор таким тяжёлым взглядом, что Сандре с трудом удавалось не отводить глаз. Ей казалось, или дыхание его участилось.

– В следующий раз, пожалуйста, постарайся не играть с моими чувствами, ладно, братец? Некрасиво получилось.

Сандра поднялась, поправляя на себе одежду.

– Сандра?

– Что? Помочь дойти до комнаты?

– Нет. Не это. Я не знаю, стоит ли говорить. Но всё равно скажу.

– Я слушаю.

– Правда в том, что, если бы сегодня ты, как выразилась, поддалась моему обаянию, я завтра бы и не вспомнил о Мередит.

– Ливиан, ну зачем?.. Мы же почти закончили этот неприятный инцидент?

– Мы и закончили. Но раз уж случилось, как случилось… я не играл с тобой. И я до сих пор уверен, что согласись ты перейти призрачную черту из ненужных нам условностей, между нами это был бы союз равных. И после тебя я бы уже не взглянул ни на одну женщину.

– Ага. Только на мужчин? – попыталась отшутиться Сандра.

– Нет.

– И как всё это сочетается с твоей большой любовью к Мередит?

Ливиан едва уловимо пожал плечами:

– Мередит – как светлая мечта. Такая хрупкая, нежная. К ней страшно прикасаться руками. То ли, боишься, пятна останутся, то ли разобьёшь?

– А меня, значит, ты разбить не боишься?

Ливиан посмотрел на неё с лёгкой полуулыбкой на запекшихся губах и медленно покачал головой:

– Ты знаешь, что я такое, Сандра. Ты знаешь кто мы такие. Ты равна нам. Мередит – нет. Но я уважаю твою позицию. Сегодняшний инцидент никогда не повторится, даю тебе слово. Если только…

Сандра вопросительно вскинула бровь:

– Если только?..

– Ты сама этого не захочешь.

Серебристые, серо-ртутные, похожие на сверкающие алмазы, слишком светлые у воскресшего незнакомца были глаза. Особенно по сравнению с чёрными, длинными, как у куклы, ресницами.

Какой удивительный парадокс. Черты лица кукольные, а само лицо – нет. Нечеловеческое, с чертами, куда больше подошедшими бы женщине, но не женственное. Красивое и тонкое – столь красивое и тонкое, что у мужчин на земле таких не бывает и быть не может. Эльфийская, ангельская, зачаровывающая красота. Совершенная, не человеческая и не демоническая – скорее ангельская, в выражении ничего вызывающего. Его даже чувственным назвать было сложно.

Ангел, только что рухнувший с небес, ещё пахнущий грозовыми облаками, весь в звездной пыльце; страдалец, которому оторвали крылья без анестезии и предупреждения.

Боль из-за тоски о том, что для обычного человека неведомо и недостижимо, сияла в невыразимо прекрасных глаза, слишком прозрачных, слишком светлых, слишком ярких для простого смертного.

– Кто вы такие?

Голос у него был тихий, мелодичный. Он медленно ронял слова, которые словно нехотя стекали с губ.

Взгляд незнакомца скользнул по Синтии, потом вернулся ко мне.

Он осторожно сел, слегка поморщившись. Припоминаю собственные ощущения после воскрешения, довольно острые. Физическая боль, помноженная на чувство потерянности, растерянности и – неприятия происходящего.

Взгляд незнакомца скользнул по комнате, задержавшись на настенных бра, мало напоминающих свечи или даже газовые рожки, бывшие в ходу в нашу бытность.

– Вы похожи на Элленджайтов, – на белом лбу проступил тонкий штрих морщинки. – Но я вас не знаю.

– Зато мы тебя знаем. Ещё как знаем! – хмыкнула Синтия.

Я одарил её сердитым взглядом и, как ни странно – подействовало. Сестра замолчала.

Она отступила на шаг, передёрнув плечами, как бы говоря: «Хочешь преподнести неприятную новость сам? Валяй. Я посмотрю из партера».

Предстоял не самый приятный разговор. Моему собеседнику будет ещё неприятней, чем мне. Есть вещи, которые принять сложно даже Элленджайтам.

– Тебя зовут Ральф, если не ошибаюсь? – как можно мягче проговорил я. – Как и твоего отца?

– Не понимаю, какое имеет значение имя моего отца? Что вы делаете в нашем доме? – требовательно вопросил он.

Ральф всё-таки сел, опираясь на гору подушек.

– Пока я был в отключке, кто-то нашёл очередное последствие грехов молодости? Чьи вы ублюдки? Что я пропустил?

Голос его звучал по-прежнему тихо, слова – медленно. И вроде бы ничего в окраске речи не изменилось, но я почувствовал себя так, будто на меня равнодушно плесканули помоями. Да, помнится дядя Винсент, когда говорил о своём сводном брате, каждый раз упоминал, что ладить с ним, мягко говоря, было сложно. У Ральфа II была отвратительная манера бесить многих, если не всех.

– Откровенно говоря, – всё-таки не утерпела Синтия. – Очень и очень многое. Последние лет, скажем, двести?

Мазнув по сестре ничего не выражающим взглядом, цепким, словно с одного раза улавливающим суть и ставившим ценник, незнакомец вновь повернулся ко мне. В светлых бриллиантовых глазах читался вопрос.

– Это тот самый Криссталл-Холл, в котором ты жил когда-то, – я старался говорить медленней, чтобы успеть придумать, подобрать слова, способные смягчить ситуацию. Дать собеседнику возможность осознать сказанное. – Но, видишь ли, сейчас 2002 год. В то время, как ты умер, кажется, в 1840-х?