Опекун. Она не для меня - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Победа cтр.№ 23

— Помощь твоя нужна, — признался я.

— Говори.

— Мне нужна вся информация на некого Андрея Вольского, — перешел к делу, — отчества не знаю, возраст около тридцати, бывший мент.

— Не густо, — хмыкнул на том конце старый знакомый, — сколько у меня времени?

— Не больше часа, можешь назвать люблю цену.

— Сочтемся, — коротко произнес собеседник и сбросил звонок. В том, что Сокол вывернется наизнанку, но просьбу мою выполнит — сомнений не было, оставалось только ждать, что он сможет нарыть.

Закончив говорить, направился к ожидавшим в доме Инге и Диме, девчонка там со страху уже, наверное, померла, даже на меня взгляд друга действует устрашающе, а я всякого дерьма за свою жизнь повидал, сложно меня чем-то напугать. В дом вошел уверенный в том, что Инга забилась в угол одной из гостевых комнат и каково было мое удивление, когда увидел ее в гостиной, малышка сидела напротив Димы и улыбалась, пока друг что-то ей тихо рассказывал, при этом играя с сидящей у него на руках Шемой.

Демин, блядь, веселит мою девочку и играет с котенком — это, мать его, какая-то параллельная вселенная.

— Смотрю вы подружились, — усмехнулся я, получилось, правда, резковато. Да, сука, я ревновал, в собственному лучшему другу ревновал и ни хрена не мог с собой поделать. Резкость в моем голосе от Инги не ускользнула, она сразу же подскочила с места, перестала улыбаться и поникнув перевела на меня настороженный взгляд.

«Черт» — подумал про себя, пора начинать учиться контролировать эмоции. У меня рядом с ней башку срывает.

— Мы просто разговаривали, — начала оправдываться малышка, и я почувствовал себя еще большим мудаком, приревновал, блядь, к кому, к Диме?

Подошел ближе и поцеловал, плевать на Демина переживет, мне это нужно.

— Посиди здесь, хорошо, — попросил я, оторвавшись от ее губ, — нам нужно поговорить.

Улыбнувшись в ответ, малышка кивнула и потянула руки к Шеме, которая удобно устроилась на руках друга, кому расскажешь не поверит.

Оставив Ингу в гостиной, направились в кабинет, не нужно ей пока все это слышать, взбредет еще чего в голову, опять уйти захочет.

— Этот взрыв предназначался мне, — начал я прежде, чем Дима сделает неверные выводы.

— Догадался, что не мне, — удивил меня друг

— Это было просто предупреждение.

— Это как-то связанно с ней? — поинтересовался Дима.

— Да, — кивнул я.

А после рассказал о встрече с Вольским, о том, что мне поведала Инга, не опуская подробностей, скрывать что-либо от Демина я не собирался. Друг слушал, не перебивая и с каждым сказанным мной словом, его лицо мрачнело все сильнее.

— Ублюдок, — выплюнул он, — пожалуй, одних извинений будет маловато, — добавил он, намекая на свои слова в отношении Инги.

— Я… — меня прервал очередной телефонный звонок.

— Быстро ты, — усмехнулся я, — рассказывай.

— Для начала, скажи мне, на кой хрен он тебе сдался? — резко поинтересовался собеседник, чем сильно меня удивил.

— Просто расскажи мне, что нарыл.

— Твой Вольский племянник генерала Михеева, — эту фамилию я ненавидел больше всего на свете, — помнишь такого? –

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Помню, — процедил сквозь зубы, сжимая до треска телефон в руке.

— Так вот, официально у него небольшой бизнес в Москве, а не официально приторговывает наркотой, но у ментов ничего на него нет, только пустые подозрения, сам понимаешь с чьей подачи, в общем, подумай, стоит ли к нему соваться, в прошлый раз тебя оставили в живых, в этот все может закончиться иначе.

— Я тебя услышал, Сокол.

— Бывай, — попрощался он.

Договорив расхреначил к херам телефон об стену, сука, все равно найду, из-под земли достану ублюдка.

— Ремонт оплачу, — пообещал другу, который в свою очередь переводил взгляд со стены на меня и обратно.

— Я так понимаю все плохо?

— Утырок — племянник Михеева.

Дима присвистнул.

— Того самого? — уточнил он.

Я молча кивнул.

Олег

Семь лет назад.

— Отпустите меня, — рычал я, вырываясь из захвата сдерживающих меня пацанов, — я все равно пристрелю эту мразь.

— Успокойте его, — послышался голос Берского, а дальше резкая боль и темнота. Очнулся в кабинете Берского, сидящим на стуле и пристегнутым наручниками. Серьезно, думают меня можно удержать наручниками? Меня, блядь, Авдеев учил — человек, который весь штаб мог положить голыми руками. От наручников я избавился в считанные секунды, но тут же за спиной услышал щелчок.

— Не стоит, сынок, — предупредил меня генерал, — тебя не для того в этом мире оставили, чтобы ты так глупо на тот свет отправился.

— И что дальше? — выплюнул я, ненавижу, всех их ненавижу, твари.

— А дальше ты забудешь обо всем, что знаешь, Гром, — выдохнул генерал, — «Шторм» никогда не существовал, также, как и старший лейтенант Громов, с позывним "Гром".

— Серьезно? — усмехнулся я.

— Послушай меня, сынок, — генерал Берский поднялся со своего кресла, обогнул стол и присел рядом со мной, за спиной сразу же послышался шорох.

— Отставить, — скомандовал генерал, я даже удивился, знает ведь, что на что я способен, а не боится находится в такой опасной близости от меня.

— Олег, — продолжил он, — уезжай и начни новую жизнь, ты выжил, считай — это благословение свыше, остальным повезло меньше, у них даже могилы нет и не будет, а тебе был дан шанс, не просри его.

— Я бы предпочел сдохнуть вместе с остальными, — процедил я, — на хрен мне эта жизнь сдалась, когда мои друзья мертвы, они, млять, родину защищали, и даже нормальных похорон не удостоились, а мразь, что нас сдала, получил внеочередное звание. Вы меня, товарищ, генерал, простите, но Михеев сдохнет.

Эта падаль сдала координаты, больше некому было, он нас вел, он должен был быть нашими глазами там, в том гребанном ущелье, помимо нас, только ему были известны подробности операции, слишком многое стояло на кону. О нашем появлении не должны были узнать, по плану мы должны были застать противника врасплох, а получилось, наоборот. Нас окружили со всех сторон, людей у второй стороны было в разы больше, как и боеприпасов, все должно было быть иначе, если бы нас не предали, просто слили, а теперь вот забыли, и не было Шторма никогда и ребят не было. Искать нас и выяснять что-то никто не станет, все детдомовские, без семьи, без друзей — был человек и нет человека, не вспомнит никто.