Линии - читать онлайн книгу. Автор: Рю Мураками cтр.№ 39

Сугино поднес к глазам бинокль и внимательно обследовал темную улицу. Кто мог звонить ему так рано? Нельзя терять бдительность. «Да, надо было бы купить тот ствол… С ним я мог бы сам перейти в нападение. А так я вынужден прятаться. Если я не смогу атаковать их первым, это будет продолжаться до бесконечности. За небольшим исключением, мой друг опутал своей паутиной все общество. И это реальность. Да, для меня это истина. Такова жизнь. Правила игры просты. И я принимаю их. Это единственное средство к спасению. И это доказывает, что я еще существую. Враг контролирует всех, кроме нескольких бродяг, вонючих и грязных. А вот все его сообщники: телепрограммы, все теле- и радиоканалы, вся реклама, газеты и журналы, издательства, книги, электроприборы, музыкальные инструменты, различные группировки и ассоциации, адвокаты, суды, распространители продукции, модные бутики, булочные, галантерейные лавки, магазины обуви, зоомагазины, салоны нижнего белья, видеосалоны, пекарни, часовые мастерские, фотоателье, цветочные магазины и магазины оптики, сети магазинов «секонд-хэнд», универмаги, туристические агентства, филиалы, производители автомобилей, лыжные курорты, плавательные бассейны, площадки для гольфа, теннисные корты, гимнастические залы, такси, автобусы, железнодорожные компании, авиакомпании, морские перевозчики, общества автолюбителей, строительные подрядчики, жилые дома, консьержи, импортеры и экспортеры, автоматы с газировкой, рестораны, дорогие кафе, бары, закусочные, отели, рёканы, все фабрики и заводы, банки, инвестиционные компании, пожарные, полиция, почта, детские сады, школы для детей с замедленным развитием, министры и муниципальные власти, все религии на планете, служители искусства и артисты, семья, политики, правительство и, наконец, государство. Я буду сражаться против всех. У меня больше нет друзей. Все это напоминает мне фильм про партизанскую войну в Афганистане. У афганцев месть — это святое. Это долг. И они никогда не откажутся от борьбы. Они убивают всех своих врагов. Никакой пощады. Я убью их всех. Я буду жить так же, как партизаны, под землей, в укрытиях. Я буду бороться. В один прекрасный день я перейду в наступление: я разнесу его задницу в клочья, а заодно и задницы всех его сыщиков.

— Что, за птичками наблюдаешь? — раздался снизу девичий голос.

Сугино посмотрел на нее и понял, что она — такой же беглец, как и он сам. А все беглецы не желают плясать под дудку его друга.

— Я поджидаю кое-кого, кто собирается напасть на меня. Так что будь осторожна.

— Хорошо. Я постараюсь, — откликнулась Юко и зашагала дальше.

Кем, интересно, мог быть этот человек? Юко несколько раз обернулась, ища глазами его окно. В это время большая часть окон в квартирах, как правило, наглухо закрыта — все-таки не май месяц. В этих квартирах всегда масса всяких кабелей и проводов под напряжением, по которым передается огромное количество информации, преобразованной в электросигналы. Юко могла считывать их непосредственно, без дополнительной аппаратуры. Но чем Дальше она отходила от кабеля, тем слабее становился передаваемый сигнал. На расстоянии более десяти метров она уже не могла отчетливо различать изображение или звук, хотя все еще ощущала их наличие. То же самое было и с проводами, спрятанными под землей или в стенах зданий: малейшее препятствие заглушало сигнал. Если бумажные перегородки не создавали существенных препятствий, то деревянные уже ухудшали качество приема информации, а бетон или металл и вовсе его блокировали.

Гуляя по улицам, Юко смутно улавливала через открытые окна электрические импульсы, скапливавшиеся в помещениях. Это были не изображения или звуки, а скорее представление о них. Сигналы смешивались, накладывались одни на другие и не представляли четкой картины. А вот находясь неподалеку от проводов видеомагнитофона, Юко спокойно могла услышать и увидеть любой звук и изображение, будь они цифровыми или аналоговыми. Чтобы скорректировать изображение, ей было достаточно подойти к проводу чуть поближе. Слабые сигналы формировали в ее воображении абстрактные картины, а нечеткие звуки были похожи на то, что обычно слышит человек, страдающий слуховыми галлюцинациями. Если оригинальная картинка была красивой, а звук — мелодичным, то и ощущения, что испытывала Юко, были приятными, даже несмотря на небольшую мощность сигнала.

Но большинство сигналов и изображений, исходивших из квартир и домов, были отталкивающими. Может быть, это зависело от качества теле- и радиопрограмм. «А вот у того парня с биноклем вроде ничего», — размышляла Юко. Сначала ей показалось, что он наблюдал за птицами, но это оказалось не так. Электрические сигналы, которые исходят из квартир любителей птичек, достаточно гнусны. Вообще звуки природы больше напоминают минометный обстрел. Шелест волн на пляже, пение щегла, жужжание насекомых сливаются в дикую какофонию, и это мало зависит от качества самой записи. Такие звуки обычно смешиваются с шумом крови в ушах и с человеческим дыханием — это малоприятное сочетание.

По утрам, перед самым восходом солнца, у Юко никогда не случалось головокружения. А вот днем, стоило ей выйти хотя бы за покупками, ее тотчас же охватывало неодолимое желание, от которого и кружилась голова. Несколько раз Юко даже теряла сознание. Однажды в вагоне метро она почувствовала необычайный прилив сексуальной энергии. Пытаясь ухватиться за болтающуюся кожаную петлю, Юко ощутила характерный зуд, словно в нее вселились тысячи микроскопических муравьев, которые забегали по внутренней стороне ее бедер. Она чуть было не начала мастурбировать, но вовремя спохватилась. Правда, один раз она все-таки не удержалась. Какой-то пассажир подозвал контролера, который и вывел ее на ближайшей остановке. Потом Юко отвели в довольно-таки грязную комнату на станции с надписью «Служебное помещение», где сильно пахло бензиновыми испарениями и соевым маслом. Контролер стал осыпать ее оскорблениями и кричать. Юко привыкла к такому обращению с детства, но поскольку станция была напичкана всевозможными кабелями и проводами, в ее голове немедленно стали возникать душераздирающие картины. Кто-то пытался изуродовать ей лицо, а потом убить. Но это был не фильм ужасов.

Юко нравилось смотреть такие фильмы, а потому она не видела ничего кошмарного в смерти человека. Для нее это была обыденная реальность. Медицинские факты. А ужас заключался совсем в других картинах: в сценах, где люди по тысяче раз повторяли одно и то же безо всякого выражения; где люди начинали внезапно хохотать, хотя ничего смешного не происходило… Та комната была вся заполнена такими картинами, и сюда приходили служащие метрополитена, чтобы пообедать.

В следующий раз Юко с трудом дотерпела до остановки. Ей совсем не хотелось опять попасть в подобную комнату. Она закрылась в туалете и принялась ласкать себя. Она скоро поняла одну вещь: мастурбация не провоцировала у нее головокружения, а, наоборот, позволяла с ними справляться.

Именно сексуальным влечением и объяснялись ее обмороки. Она стала усиленно бороться с ними посредством мастурбации. А иногда она приводила к себе случайных знакомых: стоило ей сказать мужчине, что она хочет с ним потрахаться, как он тотчас же соглашался. Юко не могла даже контролировать свои желания, ей просто хотелось мужчину, не важно какого и не важно где. Она понятия не имела, чего она хочет от него, и очень переживала. Из-за этого у нее начались проблемы в личной жизни. С сексом в принципе все было более или менее понятно. То, в чем она нуждалась или думала, что нуждается, давалось ей легко, и человеческие отношения с партнером завязывались в одно мгновение. Но продолжать эти отношения не было никакой необходимости. Небольшое усилие, чтобы доставить мужчине удовольствие, потом сперма на ее животе, бумажная салфетка «Клинекс» — и все. Юко даже не понимала, получила она удовольствие или нет. Да она и не знала, что это такое. Для нее это было все равно что утолить жажду. Юко не могла и подумать, что природа ее влечения может кардинально отличаться от других людей. Врачи в клинике говорили о ее похотливости, но дело было не в терминологии.