Дети из камеры хранения - читать онлайн книгу. Автор: Рю Мураками cтр.№ 57

Агент сунул в карман Ёсигава банкноту в пять тысяч йен и сел в машину. В конторе по сбору макулатуры он спросил про Яги, но тот уже оттуда уволился. Его коллега сказал, что Яги работает шофером на курсах парикмахеров для животных.

Курсы «Аоянаги» находились в городе Кавадзаки на берегу реки Тама. Яги работал там. Собак и кошек, на которых тренируются ученики, он привозил на машине от обычных владельцев домашних животных. Взамен животных бесплатно мыли и стригли. Работа Яги как раз и заключалась в транспортировке собак и кошек. Агент спросил, куда поехал Яги, и отправился за ним следом. Машина Яги стояла у обочины, а сам Яги крутил вокруг себя клетку, в которой сидел пудель. Не обращая внимания на лай пуделя, который вцепился клыками в железный прут клетки, он продолжал крутить клетку. Вскоре у пуделя из пасти выступила пена, он окончательно выдохся и перестал лаять. Яги остановился, поставил клетку в грузовик и помочился на столб. Агент вместе с вышибалой подскочил к Яги, чтобы при помощи денег и ножа выпытать у него все, что он знает о массажистке из сауны. После того как они приставили к его лицу нож и протянули пять тысяч йен, Яги заговорил:

— Сауна называется «Тэмман» и находится за станцией Кавасаки. Но это было лет десять назад. Не знаю, там ли она до сих пор или нет.

Яги не знал даже имени женщины. Сказал лишь, что она была крупной, с очень большими руками, со шрамом после аппендицита, узкими глазами, густой порослью на лобке и светлыми крашеными волосами. В сауне «Тэмман» женщины не оказалось. Администратор сказал, что все массажистки, работающие здесь, имеют лицензии, поэтому можно поискать ее через профсоюз, и навел справки по телефону.

Через неделю агент получил от господина Д. вознаграждение в пять раз больше обычного. Женщину звали Нумада Кумико, сорока четырех лет, она работала в сауне города Татикава. Выяснили, что в мае 1972 года она была беременной и с июня по июль не выходила на работу. О том, что рожденного ребенка она оставила в камере хранения, она рассказала по меньшей мере двум своим коллегам-массажисткам и молодому буфетчику, с которым полгода сожительствовала. По словам буфетчика, она выбросила ребенка, когда ее было двадцать семь лет, то есть летом 1972 года. Родила она мальчика. «В 1972 году Нумада Кимико никуда не уезжала», — подтвердила разносчица кефира. Она ежедневно забирала кефир, который ей доставляли на дом. Таким образом, несомненным было то, что летом 1972 года Нумада Кимико оставила новорожденного мальчика в камере хранения в городе Йокогама. Летом того года в камерах хранения Йокогамы было обнаружено только два новорожденных мальчика.

Крокодил лежал в искусственном пруду. Над водой торчали одни глаза, которые следили за качавшимся перед ним мясом. Кику размахивал над головой Гарибы двумя кусками конины, привязанными веревкой к палке, каждый величиной с голову ребенка. Надо было махать мясом до тех пор, пока тот не почувствует запах и не вылезет из воды. Выманив крокодила из пруда, Кику должен был заставить его обойти вокруг Урана и только после этого покормить. Крокодил из-за дефицита движений набрал избыточный вес, он еле держался на ногах и заболел остеофиброзом — опасной болезнью костной системы, распространенной среди крокодилов.

Обычно крокодила кормила Анэмонэ, но сегодня она решила устроить рождественский ужин на двоих и с раннего утра возилась на кухне. На ужин она задумала шоколадный торт, поджаренную в сое индейку, суп из целого окуня, салат из креветок с картофелем и кинтон [14] . Кику спросил, разве кинтон готовят не на Новый год, на что Анэмонэ ответила, что в школе на уроке кулинарии за приготовление кинтон ее как-то похвалила учительница, и потом, какая разница, главное — чтобы блюдо было праздничным. Для кинтон она купила целую сетку каштанов.

Кику продолжал размахивать палкой над головой крокодила, но Гариба и не думал вылезать. Палка, на которой висело мясо, была сделана из обрезка шеста для сушки белья. Каждый кусок мяса весил не меньше пяти килограммов, руки порядком устали. Кику повернулся к Анэмонэ, готовившей на кухне, сказать, что крокодил не хочет есть. И в этот момент крокодил совершил прыжок. Он мощно ударил хвостом по воде и пролетел в воздухе почти метр, мгновенно сорвав один кусок с палки. Кику не успел ее отдернуть. Брызги окатили его с ног до головы.

Анэмонэ в фартуке выглянула из-за двери.

— Что случилось?

Кику показал палку, на которой остался один кусок мяса.

— Он украл корм.

Анэмонэ передала миску с кинтон Кику и сама взяла палку, чтобы показать, как кормить Гариба. Проглотив один кусок, крокодил вновь погрузился в пруд. Анэмонэ раскачивала мясом перед мордой крокодила, наблюдая за его хвостом. Перед тем как он начинал движение, у него напрягался хвост. Как только по воде пошла рябь, Анэмонэ отдернула палку. Гариба, рассекая воду в пруду, на жуткой скорости выскочил наружу и бросился за кормом. Движения крокодила не были последовательными. Удерживая равновесие при помощи хвоста, он делал пять-шесть быстрых шагов и замирал. Замирал, словно камень, и не шевелил ни одним мускулом.

— Кику, ты понял? Когда он останавливается, он не думает, он просто копит силы. Он копит силы, чтобы противостоять нам, давлению стен, потолка, воздуха, и готовится к дальнейшей погоне. Он терпит. Чувство унижения, вызванное тем, что его заперли здесь, рождает в нем боевой дух.

Крокодил отвернулся от Анэмонэ и внезапно своим крепким как сталь хвостом ударил по куску мяса, сорвав его с веревки. Анэмонэ ухватилась за перила и чуть не свалилась в пруд, Кику поспешил к ней на помощь. Крокодил утащил мясо в пруд. По воде поплыли жирные пятна и кровь.

На столе стояла рождественская елка, сделанная из пластика. В полупрозрачные пластины были вставлены тончайшие, толщиной с человеческий волос, трубки, наполненные люминесцентной жидкостью, которые изображали острые иголки. Сама люминесцентная жидкость была белого цвета, но при изменении утла наклона трубок возникали все цвета радуги. Стоило слегка подуть на елку, как люминесцентные трубки начинали колыхаться, и каждый раз возникала новая палитра цветов. Если дуть на елку от основания к вершине, она становилась такого же цвета, как облака, что плывут на западе перед заходом солнца: белое основание, в середине несколько слоев с оттенками оранжевого, а наверху темно-красный и бледно-голубой, растворявшийся в небе. Анэмонэ приготовила много льда и охладила пять бутылок шампанского «Pommery». Достала из буфета два фужера с рисунком цветка адониса. В парикмахерской ей сделали высокую прическу с наклоном направо и закрепили золотым украшением в виде обнаженной девочки на стрекозе. Наступал сочельник.

Кику вспомнил одно Рождество в приюте. На них через голову надели красно-белые наряды с капюшонами. По рукавам и подолу были пришиты помпоны. В молельне они пели рождественские гимны. Окна были закрыты темными ставнями, каждый держал в руке свечу. Было холодно, и пальцы слушались с трудом. Чтобы не уронить свечу, они пели изо всех сил: ведь если громко поешь, становится теплее. Когда они кончили молиться, пришел Санта-Клаус и сыграл им на тромбоне. Он подарил каждому длинный носок. Кику прекрасно помнил, что было в его носке: карамель, какао в порошке, резиновый мячик для регби, пластилин, воздушный шарик в виде панды и стирательная резинка в форме танка.