Декабристы - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Киянская cтр.№ 79

Cтраница 79

Далее следует записка, подготовленная, очевидно, «к докладу» императору 26 мая:

На том же листе приписка:

Последний документ в этом деле — черновик уведомления от 5 июня 1819 года:

В документах этих много непонятного. Во-первых, на прошении Трубецкого об отпуске отсутствует точная дата — а в таком виде подавать документы «на Высочайшее имя» было не принято. Во-вторых, в мае прошения об отпуске подавать было запрещено: летом, во время интенсивной строевой подготовки войск, постоянных маневров и парадов, требовалось присутствие всех офицеров.

Следующая странность — подпись на свидетельстве о болезни Трубецкого знаменитого русского военного врача баронета Якова Виллие. В 1819 году он — отнюдь не только «главный по армии медицинский инспектор». Знаменитый военный врач, он тогда был уже действительным статским советником, лейб-медиком императора Александра I, начальником Медицинского департамента Военного министерства, президентом Медико-хирургической академии. Естественно, что у него было много дел и далеко не каждый капитан, пусть и гвардеец, мог получить от него свидетельство, тем более что в то время в Семеновском полку служили три лекаря .

Однако те, кто готовил справку о Трубецком для императора, баронету не поверили — и решили «переговорить» с ним «на словах о болезни к[нязя] Трубецкого». В самой справке тоже содержится странность: согласно ей, Трубецкой собирался ехать вовсе не во Францию. Название фрегата, «который назначается к отъезду в Англию», в деле не фигурирует — очевидно, император был в курсе, какой корабль имелся в виду.

Как следует из дела, 5 июня Трубецкой узнал об отказе императора предоставить ему отпуск. Но, что самое удивительное во всей этой истории, спустя еще три недели капитан покинул Петербург. 26 июня в письме своему хорошему знакомому Алексею Оленину, директору Публичной библиотеки и президенту Академии художеств, явно написанном в спешке, он сообщал: «Я сам весьма захлопотался, ибо в обед получил повестку приготовиться к отъезду; почему сомневаюсь, чтобы вы имели время прислать ваши письма. В одиннадцать часов мы будем на пароходе и как скоро взойдем на фрегат, то эскадра примет якорь» . В 1819 году пароходное сообщение в России существовало только между Петербургом и Кронштадтом. Соответственно, пароход из Петербурга должен был доставить князя на некий фрегат, стоявший на кронштадтском рейде и готовый к отплытию в составе эскадры.

Конечно, князь не был дезертиром или нарушителем, не исполнившим указание императора. Спешка с назначением старшим адъютантом, «свидетельство», подписанное лично Виллие, устные «переговоры» с ним, отказ императора предоставить князю отпуск, затем срочная «повестка» к отъезду заставляют подозревать в путешествии князя тайную государственную надобность. Известно, что старшие адъютанты Главного штаба нередко выполняли секретные поручения командования, в том числе и дипломатического свойства. Очевидно, в данном случае служебную командировку вначале хотели оформить как отпуск, однако потом из соображений секретности отпуск всё же решили не оформлять.

Между тем из архивных дел удалось выяснить, на каком корабле и куда отправился Трубецкой. 26 июня из Кронштадта отплыла и взяла курс на Англию маленькая эскадра из фрегата «Гектор» и брига «Олимп», укомплектованных моряками Гвардейского экипажа. Маршрут эскадры известен: его конечной точкой был английский порт Гримсби. План ответственного плавания разрабатывался с января: командиру Балтийской эскадры адмиралу Роберту Кроуну было поручено приготовить корабли «на случай другого предмета». «Предмет» рассекретили в начале апреля: следовало вывезти из Англии российского статс-секретаря по иностранным делам, фактически — министра иностранных дел Иоанниса Каподистрию .

Каподистрия, личный друг и советник императора, имел очень высокий дипломатический статус. Однако летом 1819 года он возвращался в Россию из частной поездки, и отправлять за ним в Европу два корабля было делом необычным для российской дипломатии.

Необычность эта, впрочем, легко объяснима: согласно письму второго статс-секретаря по иностранным делам графа Карла Нессельроде Каподистрии от 8 (20) мая 1819 года, тому следовало, при желании персидского посла в Англии мирзы Абуль Хасан-хана поехать в Россию, забрать его с собой из Лондона, предоставив на одном из кораблей специальную каюту. Очевидно, именно на этот случай одна каюта на «Гекторе» была обита дорогой тканью, а среди вещей находился серебряный сервиз. Возвращение Каподистрии в Россию приобретало, таким образом, «первостепенную важность для служения нашему августейшему государю» .

Плавание «Гектора» и «Олимпа» — один из эпизодов жесткого дипломатического противостояния Англии и России в первой четверти XIX века. Сферой столкновения дипломатических интересов в данном случае была Персия, за влияние на которую, собственно, и боролись две страны. Борьба эта спустя несколько лет окончится Русско-персидской войной (1826–1828), подписанием Туркманчайского мира и убийством русского посла в Тегеране Александра Грибоедова. Не вдаваясь в тонкости дипломатических отношений начала XIX столетия, отметим только, что в 1816 году Абуль Хасан-хан возглавлял персидскую дипломатическую миссию в Петербурге. Его хорошо знали в столичном высшем свете и при дворе. Сам посол неоднократно демонстрировал свою лояльность к России; правда, исследователи считают ее лишь дипломатическим приемом, предназначенным напугать Англию и заставить ее выплачивать Персии субсидии . Но в любом случае, если бы удалось уговорить его подняться на борт российского корабля, это была бы большая дипломатическая победа.

В письме Нессельроде содержались также подробные инструкции по организации поездки посла. Каподистрии предписывалось найти для сопровождения иранского дипломата «одного человека из чиновников нашей миссии с достаточно хорошим знанием английского языка, дабы можно было изъясняться с ним»: «При умелом поведении сопровождающий, возможно, без особого труда войдет в доверие к нему и получит представляющие интерес сведения о различных поручениях, которые он только что выполнил» .

Мы не знаем, кто из сотрудников русской дипломатической миссии в Лондоне был выбран для исполнения важной миссии. Не исключено, что это был приятель Пушкина Николай Кривцов, пользовавшийся исключительным доверием Каподистрии . Однако очевидно, что одним сотрудником Министерство иностранных дел не ограничилось: в помощь Каподистрии из Петербурга был отправлен капитан Трубецкой, прекрасно знавший английский язык . Иначе сложно объяснить присутствие гвардейского капитана на дипломатическом корабле, выполнявшем секретную миссию, суматоху и тайну, с какими совершалась эта отправка.