Декабристы - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Киянская cтр.№ 14

Конечно же, он хорошо помнил печальную участь своего предшественника: ни в коей мере не будучи заговорщиком, пользуясь поддержкой командующего Беннигсена, тот всё равно пал жертвой доноса. Начало же революции неминуемо должно было привести к перераспределению провианта и большим тратам. Юшневский не мог не учитывать возможность подобного доноса на себя. Видимо, именно поэтому генерал-интендант сократил до минимума свой штат и старался все дела вести самостоятельно .

Он всеми силами старался оградить себя от контроля со стороны начальства, умело пользуясь тем, что все его предшественники на посту генерал-интенданта продержались совсем недолго и просто не успевали составить годовые отчеты по своему ведомству. Приняв должность, Юшневский начал активно заниматься составлением отчетов за прошлые годы, начиная с 1816-го. Отчитываться же за собственную деятельность на этом посту он не спешил — в конце 1825 года с гордостью сообщал, что отчет за 1822 год «имеет быть» «подан в будущем сентябре» .

Впрочем, если эти отчеты действительно были составлены, в бумагах интендантства 2-й армии они не сохранились. Не удалось их обнаружить и среди документов высших органов армейского управления. Начальник же штаба 2-й армии генерал Киселев утверждал в 1825 году, что за пять предшествующих лет на содержание составлявших отчеты чиновников ушло свыше 25 тысяч рублей, «сочтено» же было «только 4 месяца 1816 года» . В любом случае деятельность генерал-интенданта за 1823–1825 годы оказалась вовсе не подотчетной его начальству.

К концу 1819 года в тульчинском штабе окончательно сложился круг людей, имевших возможность влиять на армейскую политику. Сложилась и система отношений этих людей с новым командующим и друг с другом. Безусловно, и Пестель, и Юшневский не только входили в этот круг, но и — благодаря «доверенности» Витгенштейна — занимали в нем лидирующие позиции. Их главным, если можно так выразиться, деловым партнером стал начальник армейского штаба генерал Киселев.

Связи Киселева с южными декабристами, в частности с Пестелем, неоднократно становились объектом пристального внимания историков . Их интересовало прежде всего, насколько Киселев был посвящен в дела Южного общества в целом и Пестеля-заговорщика в частности, был ли он информирован о заговоре в тульчинском штабе. Некоторые исследователи убеждены, что «генерал Киселев знал о существовании тайного общества и довольно активно ему помогал» . Другие, напротив, считают, что подозрения в «потворстве заговорщикам» совершенно несправедливо пали на начальника штаба, ничего не знавшего о тайных обществах .

Второе мнение вряд ли верно. По меткому замечанию А. С. Пушкина, «о заговоре кричали по всем переулкам», не знали о нем только «полиция и правительство». Анонимный доносчик на Киселева в 1826 году справедливо утверждал, что для раскрытия тайного общества в Главной квартире армии достаточно было бы «и ленивого любопытства» .

Киселев, несомненно, о заговоре знал и сочувствовал ему. Он читал «Русскую Правду», покровительствовал многим участникам тайного общества, в 1822 году позволил своему адъютанту Бурцову уничтожить случайно попавший в руки армейского командования список заговорщиков. Вообще южных декабристов и Киселева объединяла не только личная симпатия, но и общность взглядов. Начальник армейского штаба был убежденным вольнодумцем: и в России, и в армии ему многое не нравилось.

Но несомненно и то, что сам Киселев в тайном обществе никогда не состоял и в повседневных взаимоотношениях с декабристами исходил не из собственных взглядов и симпатий, а из постоянно меняющейся ситуации в армейском штабе. В штабной игре начала 1820-х годов Киселев был не «за» и не «против» декабристов. Быстро поняв штабную конъюнктуру и научившись плести штабные интриги, он неизменно играл «за себя».

Еще в 1816–1818 годах Киселев, тогда полковник, несколько раз по «высочайшему приказу» ревизовал 2-ю армию и, как уже говорилось, был главным следователем по «делу Жуковского». Он имел в армии репутацию человека неподкупного, и с этой точки зрения выбор императора был вполне объясним. Для Пестеля же назначение Киселева оказалось тяжелым испытанием — он едва не лишился адъютантской должности.

Получив в Тульчине приказ о смене начальника штаба, командующий Витгенштейн подал в отставку, объяснив причины своего поступка в письме императору от 16 марта 1819 года: «Назначение господина Киселева в начальники штаба 2-ой армии столь же чувствительно меня огорчает, сколь и оскорбительно для меня быть должно, не потому, что генерал Киселев не заслуживает сего места, ибо я никак не могу сомневаться в его способностях, как скоро он есть собственный выбор Вашего Величества, но потому, что его назначение удостоверяет меня в совершенной потере как милости, так и доверенности Вашей, Всемилостивейший Государь».

Знаком недоверия императора Витгенштейн считал тот факт, что Киселев «был прислан некоторые дела исследовать при прежнем главнокомандующем», а значит, его новое назначение и «удаление» Рудзевича «подадут, конечно, мысль не только армии, но и всему свету, что он (Киселев. — О. К.) ныне здесь находиться будет уже не для временного, но для постоянного надзора» .

Резкий тон письма удивил Александра I, не принявшего отставку Витгенштейна. Удивление сквозит в строках «высочайшего рескрипта» от 30 марта 1819 года, которым государь ответил на возмущенное послание командующего. Император оправдывался, всячески расхваливая Киселева: «Я смело отвечаю, что лучшего Вам помощника по сей (штабной. — О. К.) части быть не может». Александр советовал не обращать внимания на светские сплетни и опровергал предположение насчет «постоянного надзора»: «…сие несходно ни с Моими правилами, ни с Моими понятиями, кои довольно Мною ясно доказаны в долгое продолжение времени, чтобы не быть известными всем». В конце письма император добавлял, что Витгенштейн может не сомневаться в его доверии, без коего командующий «и пяти минут» не остался бы на своем посту .

Киселев, выезжая из Петербурга на новое место службы, не знал о переписке Витгенштейна с царем. Он был извещен о ней уже в пути, своими хорошо информированными петербургскими друзьями — генерал-майорами А. А. Закревским и А. Ф. Орловым (первый был в 1819 году дежурным генералом Главного штаба армии, а второй — командиром лейб-гвардии Конного полка). В письме Орлова содержался недвусмысленный намек на то, что обращение командующего 2-й армией к императору инспирировано его адъютантом Павлом Пестелем .

Как свидетельствуют документы, история с «негодованием» Витгенштейна действительно во многом была делом рук Пестеля. Скорее всего, решительность адъютанта в данном случае объяснялась просто: он не хотел терять свое влияние в штабе. И, конечно, его поведение не могло не оскорбить нового начальника штаба. Пестель и Киселев были сослуживцами по Кавалергардскому полку, примерно равными по возрасту, принадлежали к одному светскому кругу.

Но когда в начале мая 1819 года Киселев появился в Тульчине, командующий — очевидно, успокоенный «рескриптом» Александра — совершенна «неожидаемо» для нового начальника штаба принял его милостиво и выразил «сожаление о всём том, что он вынужден был писать» против его назначения . Иными словами, Витгенштейн и Киселев договорились.