Мы были лжецами - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Локхарт cтр.№ 45

Cтраница 45

– Ты же знаешь, что мы все любим тебя, правда?! – кричит она через дверь. – Тетя Бесс и тетя Кэрри, дедушка, все? Бесс готовит твой любимый черничный пирог. Он испечется через час. Можешь съесть его на завтрак. Я попросила ее.

Я встаю. Иду к двери и приоткрываю щель.

– Поблагодари Бесс от меня. Я просто не могу сейчас выйти.

– Ты плакала, – замечает мама.

– Немного.

– Ясно.

– Прости. Знаю, ты хочешь, чтобы я пришла на завтрак.

– Тебе не нужно извиняться, – говорит мамочка. – Правда, тебе больше не нужно извиняться, Кади.

Как обычно, в Каддлдауне никого не видно, пока мои ноги не касаются ступенек. Тогда у двери появляется Джонни, осторожно ступая по разбитому стеклу. Когда он замечает мое лицо, то останавливается.

– Ты вспомнила.

Я киваю.

– Ты все вспомнила?

– Я не была уверена, что ты еще будешь тут.

Джонни потянулся и взял меня за руку. Кажется, что он теплый и вполне реальный, хоть выглядит бледным, изможденным, с мешками под глазами. И совсем юным.

Ему ведь всего пятнадцать.

– Мы больше не можем здесь оставаться. Это становится все сложнее.

Я киваю.

– Миррен хуже всего, но мы с Гатом тоже это чувствуем.

– Куда вы пойдете?

– Когда уйдем?

– Ага.

– В то же место, куда уходим, когда тебя здесь нет. Туда же, где находились до этого. Это словно… – Джонни замирает, почесывая голову. – Словно место покоя. В каком-то смысле это нигде. И, честно говоря, Кади, я люблю тебя, но я чертовски устал. Я просто хочу лечь и покончить со всем этим. Для меня все произошло очень давно.

Я смотрю на него.

– Мне очень-очень жаль, мой дорогой Джонни, – говорю я, чувствуя слезы на глазах.

– Это не твоя вина. То есть все мы на это пошли, все мы обезумели и все должны разделить ответственность. Ты не должна нести этот груз в одиночку. Грусти, сожалей… но не вини себя.

Мы заходим в дом, и Миррен выходит из спальни. Я понимаю, что ее, должно быть, не было там до момента, как я вошла в двери. Она обнимает меня. Ее медовые волосы потускнели на краях, а губы сухие и потрескавшиеся.

– Мне жаль, что я не справилась лучше, Кади. Мне выдался шанс попасть сюда и… не знаю, я профукала его, наговорила столько небылиц…

– Все нормально.

– Хотела бы я смириться, но во мне осталось столько злости! Я думала, что буду праведной и мудрой, но вместо этого я завидую тебе и злюсь на свою семью. Все так запуталось, но теперь с этим покончено, – говорит она, зарываясь лицом в мое плечо.

Я обхватываю ее руками.

– Ты была собой, Миррен. Большего и не надо.

– Мне нужно идти. Я дольше не могу тут оставаться. Я пойду к морю.

Нет, пожалуйста.

Не уходи. Не покидай меня, Миррен, Миррен!

Ты нужна мне.

Вот что я хочу сказать, прокричать. Но молчу.

Мне хочется истечь кровью на полу в гостиной или растаять в лужу от горя.

Но этого я тоже не делаю. Не жалуюсь и не требую сочувствия.

Вместо этого я плачу. Плачу, обнимаю Миррен и целую ее в теплую щеку, пытаясь запомнить ее лицо.

Мы держимся за руки, идя втроем на маленький пляж.

Там нас ждет Гат. Его профиль выделяется на фоне ясного неба. Таким я и запомню его навсегда. Он поворачивается и улыбается мне. Бежит и поднимает меня на руки, кружа, словно мы что-то празднуем. Словно мы счастливая влюбленная пара и пришли повеселиться на пляже.

Я уже не всхлипываю, только слезы фонтаном льются из моих глаз. Джонни расстегивает рубашку и протягивает мне.

– Вытри сопли, – по-доброму говорит брат.

Миррен снимает платье и стоит в купальнике.

– Не могу поверить, что ты выбрала для этого случая бикини, – говорит Гат, все еще обнимая меня.

– Вот ненормальная, – добавляет Джонни.

– Я люблю этот купальник, – улыбается Миррен. – Купила его в Эдгартауне летом-номер-пятнадцать. Помнишь, Кади?

Оказывается, помню.

Нам было безумно скучно; малышня взяла велосипеды напрокат, чтобы отправиться на живописную прогулку в Оук Блафс, и мы понятия не имели, когда они вернутся. Нам пришлось ждать, чтобы увезти их обратно на лодке. Короче говоря, мы пошли за ирисками, присмотрели ветровые конусы для лодки и наконец пошли в магазин для туристов и стали примерять самые крошечные купальники, которые там были.

– У нее на заднице написано «Винъярд для Влюбленных», – говорю я Джонни.

Миррен с готовностью поворачивается, подтверждая мои слова.

– Блеск славы и все такое, – говорит она не без горечи в голосе.

Подходит, целует меня в щеку и говорит:

– Будь немного добрее, чем должна, Кади, и все будет хорошо.

– И никогда не ешь того, что крупнее твоей задницы! – кричит Джонни. Он быстро меня обнимает и скидывает обувь. Они вдвоем заходят в море.

Я поворачиваюсь к Гату:

– Ты тоже уходишь?

Он кивает.

– Мне так жаль, Гат. Мне очень-очень жаль, и я никогда не смогу загладить свою вину перед тобой.

Парень целует меня, и я чувствую, как он дрожит, потому обнимаю его обеими руками, будто могу отменить исчезновение, будто могу заставить этот момент продлиться, но его кожа холодна и влажна от слез, и я знаю, что он уходит.

Хорошо быть любимой, хоть это не продлится долго.

Хорошо хотя бы знать, что давным-давно жили-были Гат и я.

Затем парень срывается с места, и я не могу вынести разлуку с ним, не могу поверить, что это конец. Не может быть, что мы никогда больше не будем вместе, ведь наша любовь реальна. У сказок должен быть счастливый конец.

Но нет.

Он покидает меня.

Конечно, ведь он уже мертв.

Сказка давно закончилась.

Гат бежит в море, не оглядываясь, погружаясь в воду в одежде, ныряя в небольшие волны.

Вот Лжецы выплывают из залива – прямо в открытый океан. Солнце светит высоко в небе и блестит на воде: такое яркое, такое яркое. А затем они ныряют… или еще раз… или еще… и пропадают.

Я осталась на южном берегу острова Бичвуд. Я на маленьком пляже, одна.

Я сплю много дней. Не могу встать.