Провинциальная история - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 38

— А это… Лиля, правильно?

Лилечка кивнула.

— Она потерялась. А потом вот нашлась…

Вновь повеяло холодом.

И подумалось вдруг, что с призраком Ежи справился бы, случалось встречаться, а вот воплощенная душа — дело другое, и сил его малых не хватит даже на то, чтобы запереть эту самую душу в камне-ловушке.

Если б вдруг оказался этот камень, совершенно случайно, да в кармане.

Но карманы были пусты, а дом… древние дома имеют свой характер, так поговаривали, и не каждого принять готовы, и оттого столица строилась да перестраивалась, особенно Белый город, который давно уже перестал белым быть.

— Ну не выгонять же их посреди ночи, — привела ведьма аргумент, самой ей показавшийся веским. И по тому, как тяжко вздохнула душа — знать бы, кем был при жизни этот самый Евдоким Афанасьевич — Ежи понял, что выгонять их не станут.

До утра.

— Гостевые покои там, — ответили им, махнув куда-то в сумрачные глубины дома.

— Благодарю, — Ежи отвесил поклон, которому наверняка не хватало изящества.

— Не стоит, маг… боги пресветлые… это — и верховный маг…

Душа захохотала, и голос ее, отраженный стенами, ударил. К щекам прилила кровь, стало вдруг неимоверно стыдно, хотя ничего-то стыдного Ежи не делал.

И вообще…

— Батюшка волнуется, — тихо-тихо произнесла девочка, глядя на душу снизу вверх и столь жалобно, что и та смутилась. Во всяком случае, смех оборвался.

И вправду, надо бы вестника послать, если не князю — все ж Ежи не столь близко знаком, чтобы ставить собственную метку, — то хотя бы Анатолю.

Мысленно обругав себя за бестолковость, он попытался сотворить этого самого вестника, только… знакомое заклятье создалось.

И рассыпалось золотистой пылью.

Дом и вправду был стар. А еще придирчив к гостям. И не собирался дозволять им… всякое тут.

Ежи попытался еще раз, лишь для того, чтобы убедиться, что дело вовсе не в его неумении, но именно в самом этом месте. Не вышло.

— Почтовая коробка у него есть? — поинтересовался Евдоким Афанасьевич, который и не думал исчезать, но на Ежи поглядывал с интересом.

Девочка кивнула.

А вот Ежи подумал, что вовсе не выглядит она столь уж изможденной. Нет, бледна и худа, почти полупрозрачна, что нормально для детей с ее болезнью, но при том всем в обморок не падает, да и стоит, головою крутит, озираясь с обыкновенным детским любопытством.

…Аннушке вот ничего-то интересно не было. В последний год она и вставала-то редко, предпочитая проводить время на лавке, под тяжелым овчинным тулупом, из-под которого выглядывали лишь побледневшие рыжие прядки.

— В таком случае, полагаю, господин маг не откажет нам в любезности…

— Буду бесконечно счастлив помочь, — Ежи вновь поклонился.

— Прошу следовать…

Следовать за духом не хотелось категорически, но ведьма кивнула и сказала:

— А я пока найду, чем вас покормить, — причем произнесено это было… каким-то престранным тоном, будто она точно знала, что еда есть, но сомневалась, стоит ли ею делиться.

А Ежи вспомнились сказки, те самые, детские, в которых доверчивый путник брал из рук ведьмы пирожок и…

Это сказки!

Просто сказки!

В конце концов, превращение человека в лягушку — ненаучно! В осла тоже. И… и он заставил себя ответить:

— Благодарю…

Душа двигалась чуть быстрее, чем следовало бы, вынуждая Ежи поторапливаться. Приходилось почти бежать, и бег этот не оставлял времени осмотреться, хотя, что уж греха таить, осмотрелся бы Ежи с превеликим удовольствием.

Когда еще выпадет оказаться в подобном-то месте.

Но…

Коридор.

Зала, показавшаяся огромной и гулкой. Какие-то картины в тяжелых рамах. Рамы тускло поблескивают в отсветах солнечных камней, но изображение будто пылью покрыто. Или пологом? Снова коридор.

Лестница с высокими ступеньками. Вьется, кружит и кажется бесконечною, хотя это-то совершенно невозможно. И Ежи приходится перескакивать через ступеньки. Сердце стучит, в груди клокочет, и кажется, Евдоким Афанасьевич точно знает, каково людям на этой вот лестнице, иначе бы не улыбался этак, преехидненько.

— Все ли хорошо, господин маг? — поинтересовался он, повиснув в пустоте.

— Все… просто замечательно.

— Тогда продолжим. Осталось не так и долго… помнится, моя супруга эту лестницу тоже недолюбливала… мир праху ее.

— В чем-то её понимаю… — Ежи все-таки приостановился ненадолго, дух переводя.

— Пришлось даже подъемник строить…

Вот ведь… и ругательство Ежи сдержал. Во-первых, он в чужом доме, во-вторых, явился сюда незваным. Спасибо, что вовсе в лесу не оставили.

— Как давно… простите за мое любопытство, оно неуместно, однако…

— Без малого третью сотню лет, — произнес дух и, махнув рукой, отступил. — Прошу. Дверь не заперта. Что до прочего… единственное, о чем прошу, будьте аккуратны.

Дверь.

Темный дуб и серебряное плетение. Символы знакомы, но сочетание их кажется напрочь лишенным смысла, чего быть не может, а потому Ежи замирает у этой вот двери, отчаянно пытаясь запомнить все, каждую мелочь.

Руна «Ис», похожая на бычьи рога, а потому и прозванная рогатой, упирается в косяк, продолжаясь, превращаясь в совершенно женскую «Ладу». И та уже прорастает в третью руну, и в четвертую, создавая сложнейший узор.

Дерево теплое.

Металл холоден. Сила… сила ощущается, вот только осталось ее на самом донышке. И к лучшему. Что-то подсказывало, что в ином случае вряд ли у Ежи получилось бы открыть дверь. Теперь же она отворяется беззвучно.

Порог.

Ковер.

Облако пыли или…

— К сожалению, моя лаборатория находится чуть в стороне от дома, — Евдоким Афанасьевич возникает уже внутри. — А потому за пределами сохранного контура.

Здесь холодно. И этот холод, совершенно нехарактерный для лета, для нынешней ночи, едва не заставляет Ежи отступить. Он словно предупреждает, что не стоит соваться туда, куда не звали.

Звали.

И вовсе не из-за любезности.

— Могу я… свет создать?

Сказал и поморщился, вспомнив, что его магия здесь не работает. Однако солнечные камни молчат, не пытаясь гореть. В них тоже не осталось сил, как и во всей этой комнате. Она невелика, и похоже, что является лишь одной из многих, потому и похожа скорее на гостиную, чем привычную Ежи лабораторию.

— Просто напитайте камень силой, — Евдоким Афанасьевич взмахнул рукой. — И не стесняйтесь, я вижу, вам любопытно. Ну хоть кому-то…