Записки хирурга военного госпиталя - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Правдин cтр.№ 79

– И всего делов-то? – откровенно ухмыльнулся я.

– Да, – кивнул Волобуев. – Тогда я постараюсь забыть эту проверку. На время. Но это будет уже последнее китайское предупреждение.

– А если я откажусь?

– Не дурите, Дмитрий Андреевич, – покачал головой начмед. – Вам же хуже.

– Мне? Мне хуже будет, что мои кровно заработанные денежки исчезнут в недрах финчасти.

– То есть вы отказывайтесь? – Волобуев в упор посмотрел на меня.

– Конечно же, отказываюсь! – выдержал я его чугунный взгляд.

– Тогда мы вычтем из вашей зарплаты.

– А только попробуйте! – я распрямил грудь, понимая, что дни мои работы в этом учреждении уже сочтены. – Встретимся тогда уже в суде!

– Марат Иванович, – защебетал начфин, – мы не имеем права без его согласия высчитывать у него из зарплаты деньги.

– А жаль! – сжал кулаки подполковник. – Ладно, можете пока идти! А это вам на память! – он запулил по столу стопку листов.

– Что это?

– Это копии акта и справки, подумайте на досуге.

Я подхватил листы и молча, не прощаясь, вышел из кабинета. Стало ясно, что я как заведующий уже обречен. Но впереди еще ждал финальный выход.

Месяц меня после последней той проверки не трогали, не вызывали. Все шло своим чередом. И со стороны казалось, что гроза миновала. Тем более что деньги ни с меня, ни со старшей не удержали. И как они там погасили пресловутый ущерб, я не вникал. Но внутри я осознавал, что развязка близка. Требуется лишь формальный повод.

Ранняя весна в тот год выдалась просто замечательной. Уже к концу апреля окончательно растаял лед в реках и каналах города. Похудевшие за зиму утки стали активно осваивать акваторию Невы в поисках долгожданного корма. Вылезла из прогретой земли, откликнувшись на весеннее тепло, сочная зеленая травка. Ветки деревьев буквально на глазах покрылись густой изумрудной листвой. Стояли жаркие, безветренные дни. Народ живо перешел на летний гардероб. Как говорится наступила весна, и на улице проклюнулись первые обнаженные пупки.

Утром первого мая в приподнятом настроении я вышагивал домой. Позади осталось ночное дежурство с его пятью больными, поступившими, как я люблю, в два часа ночи. Дремотное состояние компенсировалось предвкушением трех предстоящих выходных. На работу мне лишь четвертого мая. Поэтому я неспешно брел по набережной Фонтанки, любуясь ее черными холодными водами. Еще непривычно, после долгой зимы, лицезреть живую воду, бьющуюся об осклизлый гранит набережной.

Три дня пролетели как одно мгновение. Отдыхать – не работать, тем более в таких условиях, когда идешь в госпиталь и не знаешь, вернешься оттуда без потерь или уже безработным. Телефон на удивление за эти дни ни разу по поводу работы не беспокоил. Это и настораживало. Сам я тоже не лез на рожон, справедливо полагая, что если понадоблюсь, то найдут.

– Дмитрий Андреевич, а вы знаете, что у нас ЧП?! – крайне взволнованным голосом поинтересовалась у меня Елена Андреевна, только я пересек порог отделения.

– Пока не в курсе, – благодушно улыбаясь, ответил я, предвкушая, как меньше, чем через час, пойду в операционную и выполню лапароскопическую холецистэктомию. Именно на сегодня запланирована мною эта интересная операция по удалению желчного пузыря при помощи новых технологий. Мы выходили на более сложный виток своего развития – начали внедрять в повседневную работу лапароскопические операции. Как раз подвернулся прапорщик с камнями в желчном пузыре.

– А чему вы улыбаетесь? Вам не интересно, что творится у вас в отделении? – не сводила с меня гипнотизирующего взгляда старшая сестра хирургии.

– Сейчас на нашей утренней планерке все и узнаю, – весело отозвался я, все еще улыбаясь, открыв ключом дверь в своей кабинет.

– Нет, давайте я вам вначале все расскажу! – протиснулась следом за мной Елена Андреевна.

– Расскажите. Похоже, вы меня именно за этим давно поджидаете.

– Вы знаете, кто такой полковник Конотоп? Это офицер управления, он из штаба округа. Первого мая он был ответственным по санкт-петербургскому гарнизону.

– Можно, пожалуйста, покороче? Мне еще нужно успеть до операции проверить, как больного подготовили.

– А операции может и не быть, – Елена Андреевна демонстративно уселась на стул и скрестила перед собой руки. – Вы знаете, как тут Волобуев второго мая орал, поминая вас?

– Не знаю, а вы откуда взяли, что меня, и почему он орал? – улыбка сползла с моего лица, и я с интересом посмотрел на нее.

– Первого мая больные солдаты из девятой палаты вечером в районе 21:00 на плитке, заметьте, на электроплитке! Разогревали сосиски и макароны.

– И чего? А на чем им еще разогревать, если у них нет микроволновки?

– Дмитрий Андреевич, вы сейчас прикидываетесь или правда не понимаете?

– Правда не понимаю, – почесал я затылок левой рукой.

– Военнослужащим срочной службы категорически запрещено иметь нагревающие предметы и принимать пищу в палате.

– А где же ее принимать, простите, если столовая уже закрыта? Парни захотели жрать. И чего? Криминал? У них растущие организмы – им усиленное питание подавай. Вон в гражданских больницах больной не успеет еще толком на койку определиться, как его многочисленные родственники уже начинают тебя атаковать: а что ему можно кушать?

– То гражданка, а здесь армия, – уже примирительным тоном сказала старшая сестра. – Здесь нельзя по ночам есть.

– Так если хочется! Пускай лопают на здоровье! Не вижу ничего предосудительного. Вы именно про это хотели мне рассказать? Считайте, что я вас услышал.

– Дмитрий Анреевич, но это же еще не все! Полковник Конотоп решил проверить и наш госпиталь. Он пришел в отделение, застал солдат разогревающими макароны, сфотографировал их и макароны, записал их показания и отправил дежурному головного госпиталя по электронке. Тот в свою очередь нахлобучил Волобуева. Волобуев второго мая с утра примчался в хирургию, меня из дома выдернул и устроил та-а-акой разбор полетов, что аж стены дрожали.

– Странно, а почему вас вызвал, а меня нет?

– А он сказал, что вы больше здесь не работаете. Что он вас сегодня же уволит.

– Интересно, а по какой статье? По макаронной?

– Был бы человек, а статья найдется, – тяжело вздохнула старшая.

– Еще поглядим, – парировал я.

Проводя утреннюю конференцию, я обратил внимание, что все врачи и медсестры смотрят на меня как-то по-особенному, словно на покойника: с явно выраженной скорбью. Я не стал заострять на этом внимание, а сразу после окончания проследовал на общегоспитальную конференцию, которую сегодня лично проводил начальник госпиталя подполковник медицинской службы Марат Иванович Волобуев.

Первые минуты госпитального ППР прошли как обычно: дежуривший врач доложил о своем дежурстве, зачитал очередной тренаж о внебольничных пневмониях. И сел на место.