Я наблюдала за приближением Алвара словно сквозь мутную пелену, чувствуя, как кровь пульсирует в ушах. Кажется, Миролюб что-то спрашивал, но я не могла ничего ответить. А потом Альгидрас взял меня за руку, и все прошло. Меня накрыло волной такого облегчения, какого я не испытывала никогда в жизни. Облегчения и благодарности. Я повернулась к Альгидрасу, сама не зная, зачем, то ли поблагодарить, то ли сказать, что все уже хорошо, однако он никак не отреагировал на мое движение, продолжая все так же пристально смотреть на Алвара. Миролюб тоже замолчал и, вытянув запястье из моей ослабевшей хватки, вдруг перехватил мою руку и сжал покрепче. Я понимала, что вряд ли такое возможно, но это выглядело так, как будто он тоже почувствовал, что со мной произошло. Я была благодарна им за эту молчаливую поддержку. Теперь у меня было достаточно сил для того, чтобы вновь посмотреть на приближавшихся людей.
Алвар остановился в нескольких шагах от нас и церемонно поклонился Миролюбу, приложив ладонь к сердцу:
— Да будут добры к тебе Боги, светлый княжич.
Он говорил с тем же акцентом, что и Альгидрас, только его речь звучала не так певуче и поэтому раздражала. Впрочем, возможно, раздражала она меня оттого, что это была именно его речь. Сейчас я уже ни секунды не сомневалась в том, что именно он был причиной моего состояния.
Миролюб вернул ритуальное приветствие, и только глухой мог посчитать его тон радушным. Впрочем, Алвара это, похоже, ни капли не смутило. Он еще раз улыбнулся княжичу и перевел взгляд на меня. Я почувствовала, как сердце в груди заколотилось, однако ничего не произошло, и кажется, мы с Алваром поняли это одновременно. Его губ коснулась улыбка, и, когда он посмотрел на Альгидраса, в его взгляде светилось веселое удивление. И так это веселье не вязалось с мрачным настроением нашей компании, что мне захотелось сказать какую-нибудь гадость, чтобы подпортить настроение и ему. Меж тем он произнес церемонную фразу о том, что никогда доселе не видал такой красоты и что княжичу достался настоящий драгоценный камень, который будет украшать долгие годы его княжество, а я подумала, что это цветистое восточное приветствие совсем не идет ему. И даже не потому, что эти слова были просто словами и на самом деле он так не думал, а потому что было видно — он не привык их говорить. Когда он закончил, я выдавила из себя некое подобие улыбки, означавшее, что я принимаю комплимент. Однако Алвар уже потерял ко мне интерес и всем корпусом повернулся к Альгидрасу. Пальцы Альгидраса, все еще сжимавшие мою ладонь, напряглись. Впрочем, он тут же взял себя в руки. Алвар же раскрыл объятия и сделал шаг вперед. Мне до смерти не хотелось, чтобы Альгидрас к нему подходил, несмотря на то, что я была уверена — сейчас Альгидрас сможет дать Алвару отпор. Смешно. У меня не было никаких оснований так верить в его силу, но я верила. При этом мое сердце все равно замерло от страха, когда Альгидрас выпустил мою ладонь и шагнул к Алвару.
— Брат Альгар, — промолвил тот, делая шаг навстречу не спешившему в его объятия Альгидрасу и стискивая его плечи. Альгидрас все-таки обнял Алвара в ответ.
В тот момент, когда их объятия сомкнулись, создалось впечатление, будто сам воздух задрожал. Я искоса посмотрела на Миролюба, пытаясь удостовериться, не схожу ли я с ума. По расширившимся глазам княжича я поняла, что он тоже это заметил. Меж тем, объятия уже давно должны были бы закончиться, однако ладонь Алвара, соскользнув с плеча Альгидраса, переместилась теперь на его спину, замерев между лопатками.
— Сколько весен мы не виделись, брат? — вполголоса произнес Алвар по-словенски, явно играя на публику.
— Ровно седмицу назад виделись, — напряженно ответил Альгидрас.
Алвар расхохотался, закинув голову, и, разжав объятья, сделал шаг назад.
— Никак не меняется, — покачав головой, сказал он Миролюбу, точно жалуясь на нерадивого младшего брата.
— Напротив, — ответил Альгидрас и вернулся на свое место рядом со мной.
— Мою радость при виде тебя извиняет то, что седмицу назад мне так и не довелось тебя обнять, — церемонно произнес Алвар и слегка склонил голову, вновь прижав ладонь к сердцу.
Альгидрас никак не отреагировал, продолжая разглядывать старейшину Савойского монастыря так, словно не мог решить, что делать дальше.
— Не ожидал увидеть тебя здесь, — наконец сказал он.
— Я знаю, брат. Знаю, — произнес Алвар, и отчего-то это прозвучало как угроза.
Миролюб кашлянул, и все взоры устремились на него.
— Так что же нужно старейшине Савойского монастыря в землях моего отца? — спросил Миролюб, даже не пытаясь придать своим словам вежливую интонацию. Впрочем, казалось, Алвара это ничуть не смутило. Он снова склонил голову в церемонном поклоне, словно извиняясь перед княжичем за то, что не сразу обратил свое внимание на него, и тут же произнес:
— Прости меня, великий княжич, что я совсем позабыл о приличиях, увидев здесь горячо любимого брата.
Я покосилась на Альгидраса, ожидая, что он как-то отреагирует на то, как охарактеризовал его Алвар, однако тот все так же разглядывал Алвара с абсолютно нечитаемым выражением лица.
— Почему ты назвал меня великим? — спросил Миролюб, изрядно удивив меня этим вопросом. — Что ты можешь знать обо мне?
Я вся превратилась во внимание, потому что мне тоже было очень интересно, что же может поведать Алвар о Миролюбе из того, чего не знаю я. А знала я прискорбно мало.
Тонкие губы Алвара растянулись в вежливой улыбке, которая, однако, не коснулась его глаз.
— Мне многое открыто, княжич. Ты велик как делами, так и помыслами. Особенно помыслами.
Миролюб улыбнулся в ответ, и улыбка эта получилась очень жесткой.
— Я повторяю свой вопрос: что ты можешь знать обо мне, чужеземец?
В этот момент он даже не пытался выглядеть радушным хозяином этих земель.
— Я с превеликим удовольствием отвечу на все твои вопросы, княжич. Для меня несказанная честь беседовать с тобой, — вновь церемонно поклонился Алвар. — Однако, я думаю, сейчас не время и не место.
— С чего ты решил, что время и место будешь выбирать ты? — спросил Миролюб, в упор глядя на Алвара. — Назови хотя бы одну причину, которая может удержать меня от того, чтобы не взять тебя под стражу прямо сейчас.
Краем глаза я заметила, как Альгидрас подобрался и обернулся к Миролюбу.
— Прости, коль обидел тебя, — обезоруживающе улыбнулся Алвар. — У меня и в мыслях не было говорить что-либо, что может огорчить тебя, княжич. Всему виной ваш язык, мне очень сложно говорить на нем. Если сомневаешься, спроси Альгара — ваш язык тоже давался ему хуже прочих.
Мне очень не понравилось то, как Алвар настаивает на своей близости с Альгидрасом, и то, что Альгидрас никак это не опровергает. Вспомнив сцену с людьми Алвара в лесу, я порадовалась тому, что рядом с нами нет воинов из дружины князя. Впрочем, мы были на рыночной площади, горожане сновали туда-сюда, и многие могли слышать этот разговор. А памятуя о том, что слухи здесь летели быстрее ветра…