Два парня стояли рядом, чуть ли не плечо к плечу, не замечая этого. Такие разные. Один — военный маг, второй — неодарённый. Один — наследник древнего рода, старший законный сын, второй — незаконнорожденный и младший в роду. В то же время они были очень похожи, хотя не осознавали этого. Молодые, смелые, сильные, отчаянные. Справедливые. Мужественные. Чувство чести и долга для обоих являлось не пустым звуком.
— Ты же укусил её, чтобы защитить? — тихо поинтересовался Рон у военного мага, наблюдая за приближением Елении, в очередной раз поражаясь тому, как такая хрупкая и изящная девушка могла становиться сильным и беспощадным воином.
Тот не удостоил его взгляда, тоже наблюдая за подходящей Еленией.
— Конечно, чтобы защитить, — неожиданно решил ответить оборотень. — Испугался за неё. Такая молодая, отважная, безрассудная, хотела обязательно всех спасти. Что мне оставалось делать? Надо было спасать «пустышек» и защитить Елению. На ум ничего не пришло, кроме связи оборотня с парой.
— Спасибо, — пробормотал Рон. — Я... люблю Елению. Хочу жениться на ней, — решительно добавил он. — Если бы с ней что-то случилось... я... спасибо, что помог.
— А Еля знает о твоих намерениях? — как можно спокойнее спросил Колин, хотя внутри стала закипать непонятная ярость, и возникло непреодолимое желание врезать в морду Рону Аверину, и ни один раз.
— Нет, — честно ответил Рон. — Пока.
— Тогда должен огорчить тебя, — Колин, наконец, посмотрел на Рона. Внешне спокойно и уверенно, хотя внутри уже всё бурлило и кипело, а перед глазами встала картинка, на которой Рон танцевал с Елей в ресторане, в тот день, когда он оскорбил его, и Еля восхищенно смотрела на него. — Я тоже буду добиваться её расположения, — голос вдруг дрогнул, и оборотень понял, что он приложит все усилия, чтобы Еления стала его ластаной.
Взгляды парней скрестились как шпаги и пронзили друг друга холодом и вызовом.
— Как думаете, почему «невидимки» выбрали именно кедровые орешки для предупреждения о нападении? — спросила парней подошедшая Еления, прерывая молчаливую дуэль. — И почему их всегда по семь штук в конверте? — задумчиво добавила.
— Понятия не имею, — хмуро ответил Колин и, взяв из ладошки девушки один кедровый орешек, при этом будто случайно погладив нежную кожу большим пальцем, покрутил его, а затем сломал скорлупу. Ядрышка внутри не оказалось.
— Пустой, — спокойно констатировал он и выкинул скорлупку. Взял ещё один и тоже разломал. — Опять пустой? — уже удивился оборотень.
Еля с Роном тоже взяли по орешку и с чувством непонятной тревоги разломали скорлупки. А потом ещё по одному. Ни одного цельного орешка с ядрышком не попалось.
Еления и парни обменялись заинтригованными встревоженными взглядами. Совпадение или все кедровые орешки, используемые «невидимками», пустые внутри?
После проверки они убедились, что все орешки, которые Еля вытряхнула из конвертов на ладошку, оказались пустыми.
Не сговариваясь, парни и девушка бросились носиться по площади и искать орешки в конвертах или просто на земле. Остальные присутствующие удивлённо наблюдали за ними.
— Зачем они собирают орешки? — поинтересовался герцог Аверин у Мадлен, но та лишь с недоумением пожала плечами, с нарастающим беспокойством наблюдая за Еленией, которая уже чуть ли не ползала по площади и собирала орешки.
— Все орешки — пустышки, — тихо констатировал мрачный и задумчивый Рон, а Еления резко выпрямилась, и Рон увидел, как она побледнела.
Неожиданно Елю охватило нехорошее предчувствие. Она вдруг совершенно ясно поняла, что это открытие не принесёт ей ничего хорошего, и почувствовала, как холод медленно проникает внутрь, до самого сердца.
Это открытие начало чего-то очень страшного и рокового.
Глава 29
Мадлен беспокойно ходила из угла в угол, заламывая руки. Она не стеснялась того, что все могли наблюдать за ней и за ее переживаниями. Единственное, что раздражало — запах. Запах болезни, боли, смерти, лекарств, трав и особых эманаций целительной магии. Он был неприятен и пугал ее до дрожи.
— Если он не выживет, я не знаю, что со мной будет! — не сдержавшись, пробормотала она. — Второй раз я не переживу это! — почти простонала. Очень тихо, но ее услышали.
— Он выживет, сестра Мадлен, — убежденно заявил Анатоль Мароу. — Господина Данери лечат лучшие целители Южного военного госпиталя империи. Я проходил здесь практику на четвёртом курсе и знаю, о чем говорю.
— Как же так... как же так...— не успокаивалась Фурия, продолжая мерять шагами приемный покой госпиталя, не обращая внимания на понимающие взгляды парней. Да, она беспокоится и ...нет, она безумно беспокоится!
— Он спасал Мая, госпожа Роннигус, — хмуро произнёс Дан. — Тот урод чуть не убил его. Исподтишка. Если бы не господин Данери, Мая, возможно, уже бы не было.
— Боги, помогите мне! — взмолилась Мадлен и подняла горящие глаза к потолку военного госпиталя, как будто ожидая увидеть там этих самых Богов. Но на неё смотрел только белоснежный скучный потолок. — Пусть он выживет! Я все прощу ему! И я ... надо сходить в храм, — вдруг нахмурилась Мадлен, и сильно о чем-то задумавшись, снова заходила туда-обратно.
Ей хотелось обнять этого непутевого разведчика, привязать к себе и никогда больше от себя не отпускать, и одновременно ей хотелось избить его до полусмерти, снова растерзать своими лапами Фурии, чтобы не смел больше так ее пугать.
Мадлен не хотела идти в госпиталь к Данери, делая вид, что ей все равно, что с ним, но военный целитель Мароу сообщил, что в этот раз Эдвард Данери может не выкарабкаться — раны, полученные от Жнеца душ «невидимок» тяжело поддавались магическому лечению. Жнец оказался темными магом, а темная магия, проникшая в организм раненого, отравляла его.
Выслушав Мароу и не помня себя от волнения, Мадлен выбежала на улицу и, обернувшись Фурией, стрелой полетела к военному госпиталю.
Они лежали рядом в палате, дядя и племянник. Оба серьезно пострадали и уже несколько часов не приходили в себя.
Когда Мадлен увидела одновременно знакомое и незнакомое лицо разведчика, то поняла, если он умрет, она просто ляжет рядом с ним и тоже умрет. От горя. От разрыва сердца и души.