Власть закона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 60

— Вот теперь, — прозвучал в наушниках голос майора Черданцева, — ни одна собака не разберет, был кто-нибудь в этой машине в момент попадания или нет.

— Вот никогда ты, Чердак, боезапас экономить не любил, — с укоризной откликнулся голос Ти-Рекса.

— А чего его экономить? — возразил вертолетчик. — Не мое — не жалко. Неграм этим несчастным меньше достанется, если хочешь знать мое мнение. Ты чем недоволен-то? Гляди, как красиво получилось! Для полноты картины только парочки покойников и не хватает.

— Хватит с них моей шляпы, — проворчал Быков. — Пусть думают, что нас крокодилы сожрали.

— Пусть, — согласился Черданцев и, вынув откуда-то фотокамеру с довольно мощным объективом, несколько раз сфотографировал то, что осталось от машины, — на память, а еще как доказательство того, что полученный приказ добросовестно выполнен.

Юрий помалкивал. Его участие в беседе на данном этапе обещало свестись к череде бессмысленных возгласов, которых он в течение последнего получаса издал уже более чем достаточно. Теперь, когда первая волна восторгов по поводу заново обретенной жизни схлынула, Якушев находил происшедшее если не закономерным, то, по крайней мере, не таким невероятным, каким оно показалось в первый момент. Если кто и заслуживал такого вот небольшого чуда, так это именно Быков. Ти-Рекс воевал с младых ногтей, на заре своей карьеры успев захватить даже самый краешек Афганистана. Судьба проволокла его через все, сколько их было на территории бывшего Союза, горячие точки; если верить слухам, за его здравие до сих пор регулярно ставило свечки население нескольких сербских деревень, а награда, объявленная за его голову еще чуть ли не Дудаевым, за десятилетия выросла до астрономических размеров. Поэтому круг фронтовых друзей и просто знакомых у него был неимоверно широк, и вышло так, что майор запаса Черданцев, уже третий год бороздивший небо Черного континента, входил в этот круг.

Выпитый на голодный желудок спирт разливался внутри приятным теплом, слегка туманя сознание. Это тоже было приятно, тем более что здесь, под защитой брони и бортового вооружения, можно было почувствовать себя в относительной безопасности, слегка расслабиться и хотя бы ненадолго отдаться во власть ласковой отравы.

Юрий посмотрел, как там Даша. Утомленная приключениями и жарой, да еще выпив спирта, Даша уснула, едва ли досмотрев до конца устроенный Черданцевым и его напарником Гришей Мельниковым концерт с расстрелом пустой машины. Брод с наполовину затонувшими обломками джипа уже остался далеко позади. Вертушки шли на юг, мало-помалу забирая к западу, в обход неспокойных мест, где вероятность нарваться на засевшего в джунглях каннибала со «стингером» на плече была особенно высока. За иллюминатором расстилалось море растительности — курчавой, как прическа местного жителя, только не черной, а темно-зеленой. Внимательно поглядывая по сторонам, чтобы вовремя засечь оставляемый самонаводящейся ракетой извилистый дымовой след, майор рассказывал Быкову о своем африканском житье-бытье. Юрий откинул голову на спинку кресла, устроившись так, чтобы не мешали наушники, и стал сквозь накатывающую волнами дремоту слушать этот нехитрый и не особенно, с его точки зрения, волнующий рассказ человека, отправившегося за тридевять земель зарабатывать длинный доллар единственным ремеслом, которым владел.

Поначалу майор служил в Конго, где между боевыми вылетами обучал местных пилотов искусству управления вертолетом. Потом судьба занесла его в Анголу. Там, по словам Черданцева, было немного веселее. Судя по доносившимся до Юрия сквозь шум винтов и накатывающую дремоту обрывкам разговора, веселье у майора в Анголе было еще то. Его должностные обязанности там, по его собственным словам, больше всего смахивали на обязанности сторожа и сводились к охране с воздуха алмазного прииска, который подвергался регулярным набегам партизан. Захватив прииск, предприимчивые лесные братья принимались с лихорадочной поспешностью ковырять землю, чтобы, пока их не прогнали, добыть пару горстей алмазов, которые затем обменивались на оружие, боеприпасы и амуницию. Осознав, что противопоставить боевым вертолетам им практически нечего, эти веселые ребята поднакопили деньжат и обзавелись собственной военной авиацией, выставив против четырех Ми-6 отряда, в котором служил Чердак, четыре точно такие же машины с точно таким же вооружением. Первая встреча противоборствующих сторон едва не кончилась настоящей, всерьез, мясорубкой, но за мгновение до того, как открыть огонь, кто-то, совсем как Быков полчаса назад, услышал в эфире родную речь — правда, с ярко выраженным украинским акцентом.

Далее были произнесены подобающие случаю слова, и противные стороны сели за стол мирных переговоров. С земли переговорный процесс выглядел как самый настоящий, без дураков, воздушный бой. Вертолеты с ужасающим ревом носились на бреющем полете над верхушками деревьев, паля изо всех стволов и пуляя во все стороны ракетами, или затевали высоко в небе классическую воздушную карусель, норовя зайти друг другу в хвост. Очереди из скорострельных бортовых пушек стригли верхушки пальм, как будто по джунглям беспорядочно передвигался пьяный в лоскуты сказочный великан с газонокосилкой, над лесом вставали дымные, с прожилками пламени грибы разрывов. Время от времени какой-нибудь из вертолетов, прорвавшись через поставленный противниками заслон, пикировал на вражеские позиции, смешивая их с землей, — на этот раз всерьез, без шуток и притворства, все по тому же железному, безотказному принципу: не мое — не жалко.

Все это время в эфире велись понятные только русскоговорящим летчикам переговоры: кто, откуда, какими судьбами и, главное, что делать дальше. Украинцы, как выяснилось, занимались здесь тем же, что и их российские коллеги, — зашибали деньгу. На третьей минуте «боя» обнаружилось, что у противников имеются общие знакомые; то обстоятельство, что никто из присутствующих не горит желанием убивать своих и тем паче быть убитым ими, не обсуждалось: это было ясно и так. Придя к соглашению и составив что-то вроде графика, стороны обменялись свежими анекдотами про хохлов и москалей, после чего машина Черданцева густо задымилась и, никем не преследуемая, в сопровождении напарника на малой скорости уковыляла в сторону базы, оставив поле боя за торжествующим противником.

Через три дня русские вертолетчики «отбили» прииск, через неделю снова были вынуждены отступить. Горючее исправно сгорало, боезапас расходовался, прииск, как и прежде, регулярно переходил из рук в руки. Правда, теперь это обходилось воюющим сторонам чуточку дороже, но за роскошь приходится платить — за любую, в том числе и за роскошь использовать в грабительских набегах пилотируемые иностранцами боевые вертолеты.

Так, ко всеобщему удовольствию, продолжалось почти год, а потом все неожиданно и резко, как часто бывает на войне, переменилось. Возможно, на земле кто-то что-то заподозрил; возможно, ведущиеся по радио переговоры случайно услышал человек, худо-бедно владеющий русским языком. Как было на самом деле, Чердак не знал и не рассчитывал когда-либо узнать. Украинские коллеги их ни о чем не предупредили — да, скорее всего, и не могли предупредить, поскольку связь друг с другом они поддерживали только по радио и только во время коротких встреч в небе над алмазным прииском. Как бы то ни было, во время следующего вылета ни о чем не подозревающий ведомый Черданцева был сбит выпущенной с минимальной дистанции — по меркам воздушного боя практически в упор — ракетой.