Любовь с остановками - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Вознесенская cтр.№ 3

Если бы он пил напиток в горячем виде, ничего, может быть, не произошло. Но у него оказался кофе со льдом в прозрачном пластике - отвратительно ненадежный стаканчик с хлипкой крышечкой и дырой  для соломинки посередине.

Я делаю честную попытку отстраниться…

... и в ступоре и полной тишине наблюдаю, как на белоснежный хлопок выплескивается половина содержимого, моментально расплываясь огромным коричневым пятном и прилепляя тонкую ткань к коже. Так что становится виден и орнамент на кружеве лифчика, и возмущенно сжавшиеся соски.

Сзади смачно захлопываются двери, но лифт никуда едет, потому что никто - естественно - не удосуживается нажать на кнопку нужного этажа. Слишком уж занимательное зрелище представляет моя грудь.

Все еще в шоке перевожу взгляд наверх и забываю как дышать.

Сочетание светлых глаз в обрамлении черных густых ресниц, загорелой кожи и волос цвета карамели производят ошеломляющее впечатление. Как и четко вылепленные губы, немалый рост и широченные плечи. Этого было бы достаточно… но природа рассудила иначе, выдав незнакомцу умение обворожительно улыбаться:

- Простите… я не хотел. Я все исправлю. Химчистка? Кредитка? Любым способом!

Лифт дергается, вызванный кем-то сверху, а перед моим мысленным взором проносится крокодилица, которая звонит следующему со словами «Вы нам не слишком подходите, но предыдущий кандидат не явился вовремя».

Не здание, а Бермудский треугольник! Может и с моим предшественником произошло что-то подобное?

И ведь у меня с собой ничего нет, чтобы переодеться...

Я разворачиваюсь и быстро нажимаю кнопку «Стоп». А потом командую неожиданно хриплым голосом:

- Раздевайтесь.

В этот момент я не думаю о том, что блондин, вполне возможно, работает в этом здании, и нам еще придется сталкиваться. Как и о том, что эта сцена достойна фильма «Adults Only». Или о том,  почему светлые глаза вдруг темнеют, когда он видит, что я начинаю расстегивать рубашку.

- Раздевайтесь же,  - повторяю настойчиво, - Сами сказали, что готовы исправить ситуацию любым способом. Этот меня вполне устроит. У вас пиджак и пятна не будет видно, а мне… нельзя опаздывать. И размер большой…

- Очень, - он сглатывает, не в силах оторваться от моей вполне обычной двойки, но все-таки стягивает пиджак и примеряется к пуговицам.

- Размер моей рубашки! - рявкаю и сую ему в руки испорченную вещь.

Стараясь сама не захлебнуться слюной, увидев торс Капитана Америки в московском лифте. Кажется, Тома права. Столько времени без секса могут привести к необратимым последствиям - и вот ты уже готова забить на многообещающую работу ради того, чтобы облизать совершенно незнакомому мужику грудную клетку.

Я цепко хватаю вожделенную добычу, отворачиваюсь, в несколько движений натягиваю рубашку, стараясь не вдыхать глубоко головокружительные аромат, которым она пропитана,  и снова запускаю лифт. Не буду думать, чем занимается позади меня незнакомец и насколько реально, что Капитан Америка натянет на себя выданную вещь... пусть она и оверсайз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я выбегаю из лифта на первом этаже уже застегнутая, надеясь, что мне удасться потом найти мужчину, чтобы отдать его вещь… Ну, в крайнем случае, по камерам.

Камеры!

Стону про себя, осознавая, какое представление могла увидеть служба безопасности.

Так, Света, спокойно. Помнишь, как ты принимала роды на полу кухонного отсека самолета? Было гораздо сложнее...

К тому моменту, как получаю пропуск и поднимаюсь на нужный этаж, на моем лице - ни капли волнения, рукава рубашки закатаны, как будто так и было задумано, а на лице - доброжелательная улыбка.

И ровно в восемь тридцать я стучусь в дверь нужного кабинета.

Первый рабочий день может быть кошмаром.

Тебя никто не  знает, ты можешь оказаться навеки заклейменной походя брошенным замечанием или некстати произнесенной фразой; даже чтобы сходить в туалет, нужно  сначала узнать, где он находится.

И каждый норовит взглянуть с любопытством и задать тебе пару наводящих вопросов - а может, наоборот, проигнорировать твое появление. И неизвестно, что хуже.

Все так, только если ты не работала стюардессой в крупнейшей российской авиакомпании.

Я никогда не знала с кем мне придется лететь - экипажи формировались непосредственно перед вылетом, и можно было годами не встречаться с одними и теми же людьми. Я порой даже не была уверена куда полечу. И уж точно перестала беспокоиться по поводу огромного количества внимательных глаз, которые наблюдают за каждым моим действием ежедневно.

Потому сейчас иду за крокодилицей, в миру оказавшейся Еленой Марковной - моей непосредственной начальницей - с той же отстраненно-доброжелательной улыбкой, с которой ходила по проходу самолета.

- Вы будете работать в кабинете с другими сотрудниками отдела кадров, - вещает чуть рыжеватая женщина с плохо прокрашенными седыми корнями и острым носом, - Пока вам можно только доверить ксерокопии, подшивку документов и прочие незначительные вопросы, дальше - увидим. Если успешно проявите себя во время испытательного срока, будете выполнять и другие обязанности в рамках должностной инструкции. Кабинет - ваше основное место пребывания, - она сурово смотрит на меня, как будто желает убедиться, не планирую ли я уже побег со своего основного места, - Но, возможно, вам придется перемещаться и по другим местам, поэтому я вам покажу основные помещения, чтобы не запутались. После небольших самолетов будет нелегко в подобных пространствах…

Последнее звучит самодовольно, но я не реагирую. Похоже, она считает, что меня много лет держали в темной комнате и регулярно кололи сыворотку топографического кретинизма. Но я только спокойно киваю на её вот это всё. И продолжаю двигаться в темпе начальства.

... интересно, сколько международных хабов она видела в своей жизни? И пыталась ли когда-нибудь посмотреть огромный город за три часа пешком и со старой картой?

Основное, на самом деле, я уже видела -  сам «отдел кадров», состоящий из нескольких помещений, комнату отдыха, где можно было выпить чай или перекусить «только закусками», туалетные комнаты и  большой холл возле лифта, по которому мне позволено «перемещаться».