Широты тягот - читать онлайн книгу. Автор: Шубханги Сваруп cтр.№ 31

Это возвращает его мыслями к тем дням, когда он стоял на окраине монастыря и смотрел. Тогда он был еще ребенком, выдумывающим другие миры, чтобы объяснить этот. Он видел себя обитателем джунглей — места, где правят тигры, крокодилы, Наги — змеи-драконы — и духи, Наты. Его мать, Нага, приняла ради его рождения человеческий облик. Отец, тоже Нага, выполз из моря. Землетрясения, водовороты, циклоны — все это устраивали драконы, протискиваясь в свои змеиные норы.

Дед Платона умер два года назад, через восемь месяцев после бабушки. Бабушка скончалась от сердечного приступа, но что убило дедушку, он не знал. Одиночество? Или старческая скука?

Отец Платона, как ему сообщили, умер до его рождения. Мать бросила его, чтобы начать новую жизнь с другим. Так что фактически он был сиротой — и за неимением близких ушел в монастырь. Сбрил волосы и пытался медитировать. Но через неделю сбежал и поступил в Рангунский университет. Сиротам, понял он, нужны связи с другими людьми, обычные хлопоты и оправдания. Но не метафизическая пустота, выдвинутая в качестве идеала принцем, который имел все: царство, дворец, родителей, жену, детей — и не нашел ничего лучшего, кроме как от всего отказаться.

В кампусе он присоединился к подпольщикам. Увлеченный идеями коммунизма, помог организовать три забастовки за два года. Как активный член студенческого союза он сочинял, печатал и распространял памфлеты под псевдонимом “Платон”, поскольку этот древний мыслитель верил, что истинные цари — не генералы, а философы. Скоро он вовсе перестал откликаться на свое настоящее имя. Его родители, гордо говорил он другим, — мятежники-коммунисты, скрывающиеся в Шанских горах. Девушек впечатляло его революционное происхождение.

Пока их везут в джунгли, Платон не может избавиться от странного чувства. Циклон, зародившийся в Андаманском море, двинулся на запад, к индийскому побережью. Девушка, с которой он сегодня сидел за одним столиком, ушла из его жизни так же беспечно, как вошла в нее. “Посторонний” останется недочитанным. Червяк, который утром забрался к нему на ногу, теперь имеет перед ним преимущество. Он свободен.

Наконец солдаты высаживают их из фургона и гонят в зеленую чащу. Платон взволнован, даже воодушевлен. Во всех его детских фантазиях джунгли представлялись ему родным домом. Тускло светит луна. Спотыкаясь и падая, студенты в наручниках перебираются через ручьи и овраги, бредут мимо лиан, похожих на ожидающие висельников веревки. Вслух они шутят и поют для поддержания бодрости духа, про себя — молятся.

Когда они выходят на поляну, самых шумных строят в шеренгу. Их лидера, студента-медика, убивают выстрелом в упор. Всего в эту ночь расстреливают больше двадцати человек. Остальные роют большую яму. Их заставляют сбросить в нее трупы — они тяжелее живых. Потом велят прыгать туда самим.

Все происходит так быстро, что Платон теряет ощущение реальности. В яме труп лидера придавливает ему ноги, его зубы впиваются ему в голень. Лежа под гнетом мертвецов, он чувствует наступление rigor mortis.

Хотя солдаты его не тронули, он истекает кровью. Пиявки предпочитают соку мертвых теплый сок живых. Измазанного чужой кровью и теряющего собственную, Платона посещает видение. На мешке с рисом, раскачиваясь в молитве, сидит женщина. Она находится в пагоде, и он видит ее со спины. Он знает, кто она, хотя никогда раньше ее не встречал. Само ее присутствие вызывает у него внутренний трепет. Эта сильная, неподконтрольная дрожь возвращает его обратно к жизни. Теперь он понимает, что еще не все кончено. История, не достигшая завершения, не даст ему умереть.

Перед рассветом живых вытаскивают из ямы и везут на допрос в рангунскую тюрьму Инсейн. Платон сидит в кузове, облепленный пиявками — их на нем больше сорока. Они тянут кровь из его ягодиц, висят на голове и мочках ушей. Две пиявки присосались к пупку.

Фургон тормозит на обочине. Солдаты и офицеры выходят, чтобы позавтракать. Одному приказывают следить за арестованными. На вид ему лет двадцать пять, чуть больше, чем Платону. Вскоре нервы солдата не выдерживают. Он раскуривает сигару и начинает прижигать пиявок на теле Платона. Открытые раны он протирает водой с размешанным в ней пеплом. “Запах табака отпугивает всех насекомых, кроме людей”, — шутит он. Потом отрывает от газеты клочки и пытается залепить ими раны Платона, чтобы остановить кровотечение. Это не помогает. Каждый раз, когда отваливается очередной промокший клочок, солдат виновато улыбается.

Солнце исчезает, но Платон все еще сидит в темноте. Его глаза способны видеть лишь одно — тень ускользающего сознания. Потом все заволакивает мрак.

Десять дней спустя его навещают в тюрьме. Гостю пришлось подкупить охрану, поскольку право на посещение имеют только родственники, но не знакомые.

Гостя зовут Тапа — это гуркх, с которым Платон подружился в чайной. Они часто встречались там за едой, а иногда проводили вместе целые дни. Мелкий контрабандист, Тапа был так же одинок, как Платон, хотя дела его при коррумпированном режиме шли хорошо. Платон рассказывал ему о политике и философии. В ответ необразованный Тапа обучал Платона азам бизнеса. Он держал своего друга-студента в курсе текущих цен на все — на тик, слоновую кость, нефрит, ганджу ^[29], пистолеты, даже на женщин. За известную сумму, утверждал Тапа, он может купить дом, жену и всеобщее уважение.

Когда у друзей иссякали темы для разговора, они довольствовались молчанием. Скручивали косячок и бродили по историческим уголкам Рангуна, пуская плоские камешки вскачь по всем водным поверхностям, которые им попадались. Если бы в программе Олимпийских игр был такой вид спорта, Тапа непременно получил бы золотую медаль. Каждый его камешек скользил по воде, как утка. Этим искусством он овладел в детстве. Тапа родился в одном из беднейших горных селений Непала, где не было ни электричества, ни школы, ни дорог, ни бетона — только скалы да камни. “Пока на свете есть скалы, мы как-нибудь да проживем”, — часто говорил он Платону.

В тюрьме Платон спрашивает у него, в какую цену обойдется доставка контрабандного письма на Андаманы. “Проще отправить почтой”, — говорит Тапа. Но у Платона нет адреса. Он знает лишь, что его мать живет на островах с другим мужчиной, что ее зовут Розмари и что родом она из каренской деревни, которая называется Веби. “Это значит «спрятанная», но не «потерянная»”, — добавляет Платон. Вот и все, что рассказала ему бабушка.

В ночь ареста Платона хунта не случайно оставила его в яме живым. Его хотели сломать, не прибегая к изощренным ритуалам пыток. И это удалось. Когда он лежал в яме, содрогаясь от слез, ему явилась в видении его мать. Никогда прежде Платона не тянуло к ней с такой силой.

Приехав на Андаманские острова, Тапа без труда отыскивает Розмари, ныне известную под именем Мэри, в одном из кварталов Порт-Блэра. Сообщество каренов на островах невелико. Здесь, в окружении враждебных морей, они не рискуют забираться дальше столицы. На оживленном рынке женщина-карен показывает ее Тапе в очереди у мукомольни. Он объясняет Мэри, что прибыл сюда по поручению ее сына.