Непробиваемый или Как снова поверить в любовь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Рейн cтр.№ 41

Было невероятно ощущать его в таком положении. Я медленно двигалась, а потом потеряла голову, сильнее и сильнее насаживаясь, чувствуя его мощные рывки во мне, двигаясь в такт, царапая ногтями плечи.

Обезумела от страсти. Была неадекватной от жажды по своему мужчине.

Непробиваемый. Неповторимый. Мой.

Мощная волна оргазма накрыла тело, и я закричала, ощущая дрожь, его сперму внутри лона. Была счастлива, удивляясь, что так бывает…

Открыв глаза, встретилась с любимым взглядом, довольно улыбнулась и устало прошептала:

– Десять минут отдыха и ты меня кормишь.

– Несомненно, – выдохнул он и поцеловал в губы, убежденно кидая фразу:

– Я все равно не допущу этой сделки, но ты не переживай, все у нас будет хорошо.

Даже не могла возмутиться, просто светилась от счастья. А когда оказалась на кровати, прижатая его мощным телом, провела рукой по мускулистой груди и выдохнула:

– Чудесный обед.

– И я о том же. Теперь буду всегда забирать тебя с обеда, даже если не хочешь.

– Строгов, ты просто диктатор и коварный соблазнитель, – засмеялась, понимая, что мне это невероятно нравится.

– Рад стараться, моя королева.

Прижалась к нему и, закинув ножки на его талию, проговорила:

– Если усну, разбуди.

– Ну уж нет. Первым делом – обед, а потом все остальное.

– Да ты…

– В курсе. Поэтому как отдохнешь, сразу пойдем в кухню.

Вместо ответа, поцеловала, увлекая в чувственный танец. Уже когда мужчина безжалостно ласкал грудь, а я выгибалась, хрипло выдавая стоны, поняла, что обедать я совсем не хочу.

16 апреля, вторник

Смотрела на улицу, дожидаясь, когда закончится собрание, чтобы переговорить с Сусиковым. Время пришло и пора сказать, что собираюсь увольняться. В последнее время он стал довольно нагл и весел, считая, что раз я молчу, то решение будет положительным. Посмотрела на часы и направилась в кабинет.

Пока шла, думала, как все замечательно. Завтра большую часть вещей отвезем к родителям, и как раз познакомлю их со Стасом. А в Москву – каждому по сумке. На первое время.

Сейчас хотела отдать заявление, а завтра ключи от дома. Откладывать нельзя. Нужно было заканчивать со всеми вопросами, чтобы спокойно переезжать.

Постучалась и вошла в кабинет, зная, что после собрания, ему лень даже пригласить войти. Обычно потом собирался и уезжал домой, чтобы успокоиться после непонимания и недовольств работников.

– Егор Петрович, можно?

– Да, Анечка, тебе всегда можно. С огромным нетерпением ждал, когда ты, наконец, признаешь, что ошиблась, и одумаешься. С Давыдовым я…

Неприятно было слышать, поэтому громко перебила его:

– Егор Петрович, хочу сказать, что я написала заявление на увольнение и прошу вернуть сумму, которую уже выплатила по договору.

Смотрела в его лицо и видела, как в них меняются эмоции: непонимание, шок, осмысление и ярость. Ну, конечно, я была не удивлена. Мужчина всем своим видом эти дни показывал, что знает ответ, и не сомневался в нем. Сусиков буквально светился от счастья и ждал моего прихода. И сейчас он был зол. Мужчина оказался не прав и такого ответа совсем не ожидал услышать.

Егор Петрович поднялся и процедил:

– То есть?

Сделала шаг к нему и спокойным тоном повторила:

– Прошу подписать мне заявление об увольнении и вернуть деньги, которые я выплатила за то время, в течение которого выполняла условия договора.

– Ты совсем рехнулась? Куда ты с детьми пойдешь? Куда? У тебя же ни кола, ни двора. Детей как будешь кормить?

– Главное – подальше отсюда, а там я придумаю, – ответила, не считая себя обязанной оправдываться. Он выдвинул требования и ожидал ответа. Я отказала и потребовала выполнение его слов. Так в чем проблема?

– То есть тут тебе не живется, а в другой деревне, думаешь, будет замечательно?!

– Нет, не в деревне, да и неважно.

– Да как я понимаю, решила уж совсем под мужика лечь, пока принимает? Воспользовалась? А я думал, ты другая, честная и гордая, но нет, ошибался.

– Я такая же, как и была, а вы подлец, который с помощью шантажа пытался затащить женщину в постель.

Мужчина встрепенулся, как мокрый воробей, и направился ко мне. Ухватил за локоть и дернул, ядовито цедя:

– Да ты кто такая, чтобы так со мной разговаривать?

Смело посмотрела ему в глаза и отчеканила:

– А вы кто такой, чтобы меня шантажировать? Я сразу сказала, что спать с вами не собираюсь. Никогда. Что нужно?

– Такая невинная и честная, да? – закричал он, дергая мой локоть, пытаясь причинить боль. – Да поздно! С мужиком-то шляешься!

– С чего такие выводы? Я с ним жить и дальше собираюсь, – процедила и вырвала руку, удивляясь его поведению. Вот что значит – сам себе напридумывал. Поверил и не может адекватно принять действительность.

– Да бред это. Бред! Зачем ему отношения с женщиной, у которой двое детей? Ты не такая, чтобы из-за тебя семью бросать.

– Вас лично никто и не просил. Моя жизнь и мои проблемы вас не касаются. Вы дали срок – я обдумала. А то, что будет, или не будет, не ваше дело. Даже если ничего у меня не получится, к вам не прибегу. И любовницей быть не собираюсь.

– Да? Со мной вот так? А с ним нормально?

– Да, его люблю, а вас нет. Разницу чувствуете? – громко воскликнула, желая поскорее со всем закончить.

– Любовь? Что значит любовь? Ничего! Похоть!

– Это у вас так. Не судите по себе!

– Анна! Не дерзи мне! – отчеканил он, краснея, кидая в меня взгляд, полный ярости и презрения.

– Ну что вы? Я просто пришла с заявлением и попросила подписать. Завтра уже перевозим вещи. В детском саду еще вчера приняли заявление.

– Что? Завтра? А Давыдов в курсе? Он знает? – закричал Сусиков, хмуря густые брови.

– Зачем ему знать? Он мне никто! Никто! Я ненавижу этого мужчину, – непонимающе воскликнула, не понимая, почему этого мужчину ассоциируют со мной.

– Ты без него загнешься! – довольно заявил мужчина, на это надеясь, если оценивать его выражение лица.

«Так, надоело. Кто он такой, чтобы решить за меня? Мало ли чего он там надумал. Плевать с высокой башни. Я справлюсь! С любыми препятствиями!»

Во мне все кипело и горело. Даже не думала, что Сусиков может так довести. Сволочь. Отступила на шаг и процедила:

– Подписывайте! Или то, что вы говорили, не имеет смысла?