Когда говорит кровь - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Беляев cтр.№ 156

— Не серчай на них, Халавия, девки уже вступили в брачный возраст и даже во время молитвы мысли их болтаются не там где следует. А тут ты, со своими разговорами о мужьях и детях, — говоря это, женщина заботливо подвинула к ним поближе деревянные подносы, на которых лежали поджаренные пшеничные лепешки и свежая кинза, перемешанная с чесноком и сметаной.

— Ну что ты, добрая Эйлата, как я могу злиться на столь чудесных созданий? Всевышний благословил тебя прекрасными дочерями. Я уже много лет их знаю и вижу, что вырастут они любящими женами и заботливыми матерями, кои укрепят нашу общину. Ты справедливо можешь гордиться ими.

— Ой, ну не перехваливай!

— В моих словах лишь истина.

Краснощекая Эйлата заулыбалась. Было видно, что слова Эйна очень много для неё значат. Айдеку даже показалось, что женщина сейчас стиснет в своих могучих объятьях тощего проповедника, или расцелует его в щеки, но она, ограничившись легким поклоном, вернулась к своим делам.

Фалаг взглянул на тарелку: прямо перед ним лежала горка параго — слегка поджаренной пшеничной каши с репой, морковью, душицей и кинзой, а рядом — горка лимабры — тушеной капусты с репой, луком пореем и кусочками говядины, заправленной маслом и уксусом с перетертым чесноком. Это была хорошая, добротная пища, пахнувшая столь аппетитно, что лишь общее игнорирование угощений удерживало Айдека от желания немедленно запустить в неё ложку.

Пока они сидели, в трапезную входили всё новые люди. Мужчины, женщины, дети. Они здоровались, обнимались с домочадцами и рассаживались по последним пустым местам. Наверное, больше полусотни человек собралось за столом, когда сидевший недалеко от Айдека одетый в расшитую орнаментами рубаху толстый мужчина с грубым лицом и широкой челюстью, поросшей белоснежной щетиной, не постучал по бронзовому кувшину длинной ложкой. Все голоса вмиг притихли, а взгляды обратились в его сторону.

— Род, — проговорил он хриплым и грубым голосом. — В эту ночь мы, как праведные люди, чтим всех замученных камнемольцами. Мы молимся о каждом из них, поминаем их подвиги и твердость, с которой шли они на смерть, и за которые каждый из них получит бессмертие. Наша семья тоже прошла через многое. Вы знаете это. Мы многое потеряли как тогда, во времена бесчинств и гонений, так и после. Нас изгнали, лишили всего. Но мы не погибли. Мы окрепли, встали на ноги, и теперь имеем достойное дело и достойный дом, в котором возносим хвалы Всевышнему и всем дарам его. И как глава дома, я хочу, чтобы первым сегодня говорил тот, кому мы обязаны всем этим. Эйн Халавия, прошу, благослови нас и раздели с нами эту трапезу.

Молодой мужчина встал и по очереди приложил сложенную щепоткой правую ладонь ко лбу, губам и сердцу.

— Благодарю тебя за столь добрые и теплые слова Келло Треоя. Благословение на тебе, на доме твоём и на всех обитателях его. Друзья мои, в каждом из вас я нашёл отраду для своей души и каждого из вас я люблю как брата или сестру. Безмена радость моя, когда нахожу я у вас кров и очаг, и не было и дня, чтобы я не молил о вас Всевышнего. Вы приняли меня и моего спутника. Усадили нас за свой стол, разделив с нами свою пищу и доброту ваших сердец, что согревают нас, словно огонь печи усталого скитальца. Но как бы не была тепла от вашей доброты сия ночь, воздух её полнится горечью и скорбью, ибо ночь эта страшна своей памятью.

Лицо Эйна переменилось. Мягкая и добродушная улыбка исчезла без следа, а голос набирал силу с каждым словом. Даже черты его лица неожиданно погрубели, а в глазах зажглось яркое пламя. Возможно, дело было лишь в игре теней, затеянной тусклым светом свечей на столе и полках, но даже рост его, казалось, претерпел изменения. Длинновязая фигура проповедника вытянулась ещё выше, словно стремясь подпереть макушкой потолок. А когда он поднял руки, все собравшееся за столом застыли. Всё внимание полусотни человек было поглощено одним говорившим.

— Это ночь скорби, ибо полвека назад этот город познал великое злодейство. Познал буйство греха и порока, которые творилось по воле кровавого царя, отринувшего даже собственные законы. Горькую чашу боли пришлось испить нашим общинам. Многие заплатили безмерно высокую цену, чтобы свет Всевышнего не расселся в этих землях. Чтобы он сохранился и вопреки всем стараниям язычников, приобщал всё больше и больше душ к истине. И память об их подвигах вечна. Ибо лишь силой их стойкости мы постигаем сейчас путь к бессмертию. Но почитая и превознося принесенные в те жуткие года жертвы, мы должны помнить, что Благословение Всевышнего не вернется в наш мир, пока не иссякнет зараза скверны. Пока противны мы взору Бога, пока творим зло и купаемся в грехе и мерзости, отринуты мы от дара бессмертия и обречены на скверную и краткую жизнь, исполненную страданий. Такова наша плата за гордыню предков человеческих и пренебрежение их заветами бога. Ибо создан был человек вечным. И не знал ни голода, ни болезни, ни горя, ни смерти детей, живя в благости по законам божьим. Но возгордился род людской и решил, что не нужны ему более заветы Всевышнего. Что сам он будет проводить границу промеж света и тьмы и сам решать, что есть истина и благо. И пал человек. И запустил скверну в своё тело. И стал предаваться грехам и мерзостям. И так опротивел он Всевышнему, что был отринут им, как раньше человек отринул Высшие заветы. И напустил Всевышний на сотворенный им мир голод, болезни, войны и смерть. И познал человек старость. И познал человек дряхлость и болезни. И в них познал он боль и муки. И познал смерть детей и родных своих и свою смерть. А за ней лишь тьму и погибель. Долго род человеческий блуждал в сотворенном собою же мраке. Но Всевышний милостив к своим чадам и творениям. И дары свои он забрал, дабы всякий понял, что отринувшим свет — уготована тьма и забвение. А принявшим его — чудо вечной жизни. А потому, когда пробил срок, избрал Всевышний пророка и открыл он Лиафу Алавелии истину о воле своей и даровал ему знание о пути к новому бессмертию. И пошла истина меж людей, из уст в уста, от сердца к сердцу. И миру вновь позволено было стать угодным Богу! Но тьма, свившая гнездо в сердце человека, тьма греха, тьма скверны, воспротивилась возвращению света. Она исторгла сонмы палачей и распутников, что попытались истребить возвращенную истину и всех её познавших. И запылали красные ямы. И наполнился мир смрадом горящих тел. И искали праведных ищейки по всем краям страны, чтобы придать мучению. И насмехались над нами распутники и лжецы, думая, что торжествуют над самим богом! Но велик Всевышний и всесилен, и не прощает он упорствующих в грехе. Он грозен и яростен к тем, кто смеет противиться его воли. Он беспощаден с теми, кто отвергает заветы его. Вот и преступление безумного владыки не осталось без отмщения. Сотворивший зло правитель вскоре сам погиб позорной смертью, а род его был истреблен до последнего человека, и царство его погрузилось во тьму и смуту на многие годы. И камнемольцы осушили до дна ту чашу страданий, которую заставляли пить праведных. Мы же, пронеся через все невзгоды свет истинной веры, вновь разжигаем пламя его по всей стране и в каждом из городов. Наши семьи крепки и многодетны. Мы следуем пути праведных и ежечасно восхваляем Всевышнего в честном труде и искренней молитве. Каждый день все новые и новые души отворачиваются от тьмы и познают свет истины, укрепляя наши общины и нашу веру. Знайте же, друзья мои, что близиться день, когда ярмо почитателей истуканов падёт и мы, выйдя из пещер и катакомб, слишком долго служивших нам убежищами, вступим в новую эру и возведем алтари истинного бога на руинах храмов ложных божков. И сотворим из страданий мучеников мир обновленный! Мир полный благочестивой истины, чистый мир, что вновь станет приятен взору Творца. И вернется он с дарами своими. Ибо был нам дан завет в День отречения: «идите и владейте по новой миром и искореняйте всякую скверну и зло, что впустили в него вы. Гнев ваш — мой гнев и в клинках ваших — благословение моё». «Владейте по новой миром» — вот воля Всевышнего и вот наказ его. Великий учитель Лиаф Алавелия, что первым прозрел отринутую истину, говорил: «не смирению учитесь, но ярости, ибо смирение — ворота для греха». Кроткие и тихие убеждают себя, что раз не совершают зла и безропотно принимают удары судьбы, то и сами почти святы. Но покорностью своей они лишь множат зло. Они потакают ему, своими руками возделывая почву, на которой произрастают семена большего греха и тирании. Так что не мученичества ищите и не жертвы, но поле битвы, ибо каждый из нас воин и враг наш — скверна, что отвращает от мира Всевышнего. Так будьте же праведными воителям, и пошлет он вам дары свои и благословение своё! Ибо в том воля его!