Соблазненные луной - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 96

– Есть и другие способы инициации.

– Ты не выстоишь в рукопашной с гоблином, Мередит.

– Кураг разрешил нам помогать принцессе в инициации его людей, – сказал Дойл. Он тронул меня за руку, и у любого другого я сочла бы этот жест нервным. Но это был Мрак королевы. Дойл не нервничает.

– Вряд ли кто-то согласится драться с тобой или с Холодом. Выбирать станут тех стражей Мередит, кого будут надеяться победить. Гоблины попытаются убить твоих людей. – Андаис повернулась ко мне: – Как ты надеешься этого избежать?

– Рыцарей стану выбирать я. У гоблинов права выбора поединщика не будет, – ответила я.

– И ты выберешь Мрака или Холода?

– Наверное.

– С ними большинство откажется драться. Так что повторяю вопрос: ты намерена переспать со всеми гоблинами, кто выстроится в очередь в надежде попробовать твое сияющее мясцо?

– Я сделаю, как пообещала.

Королева расхохоталась.

– Даже я не падала так низко, чтобы спать с гоблинами. Не думала, что у тебя хватит на это духу.

– Тебе понравился бы секс с гоблинами. Они любят играть жестко.

Она посмотрела мне за спину. Я поняла, что она глядит на Китто, который старался одновременно и держаться ко мне поближе, и не быть незаметным, насколько это возможно.

– Для моего представления о жесткой игре он больно уж хрупок.

Китто передвинулся подальше мне за спину, отгородившись еще Дойлом и Галеном. Я чуть шагнула вперед – только чтобы привлечь ее внимание к себе.

– Когда приходится заранее обговаривать, что любовник не должен откусывать у тебя кусочки мяса, – думаю, это достаточно жестко.

Она опять посмотрела мне за спину на краешек лица, который Китто оставил на виду. И вдруг прыгнула вперед и крикнула: "Бу-у!" Китто забился за меня, а потом попятился в толпу прочих стражей, только бы оказаться подальше от королевы.

Андаис расхохоталась:

– Сама свирепость!

– Не стоит его недооценивать, – сказала я.

– Я позову слуа. А ты – гоблинов. – Она склонила голову набок, как углядевшая червяка птица. – Слуа я призову с любого расстояния, я их королева, но вот как ты будешь звать гоблинов?

– Сперва попробую зеркало.

– А если не выйдет?

– Воспользуюсь магией клинка и крови.

– Древний способ.

– Но действенный.

Она кивнула и на миг прикрыла глаза.

– Слуа придут на мой зов. Я дозволяю тебе воспользоваться моим зеркалом, чтобы привлечь внимание Курага.

– Ты, кажется, сомневаешься, что мне это удастся.

– Он не прост... для гоблина. Не факт, что он захочет встревать в дрязги знати Неблагого Двора.

– Гоблины – пехота наших войск. Кураг может изображать безразличие к спорам сидхе между собой, но пока он принадлежит к Неблагому Двору, никуда ему от наших дрязг не деться.

– Он так не думает, – заметила Андаис.

– Оставь Курага мне, – попросила я.

– Ты кажешься весьма уверенной. Помнишь, что спать тебе с ним нельзя? У него жена есть.

– Иногда обещание ценится сильней, чем его исполнение.

– Ты не имеешь права предлагать ему то, что запрещается нашими законами.

– Курагу наши законы отлично известны, не сомневайся. Он забывает их, только когда ему это выгодно. Он знает, что я ему предлагаю не секс.

– А что же?

– Пусть поможет мне отмыться.

Королева нахмурилась:

– Не понимаю.

И она правда не понимала. Потому что если Кураг законы сидхе знал, то о нашей королеве и законах гоблинов нельзя было сказать того же. Это я знала, что гоблины превыше всего на свете ценят телесные соки. Плоть, кровь, секс – в совмещении этого для гоблинов скрывался идеал. Я намеревалась предложить гоблинам два компонента из трех, а главное – ощущение, хоть и не вкус, плоти сидхе. Я бы сказала, что предложу гоблинам все три компонента, но я была не так глупа. Гоблинское представление о плоти – это кусок мяса в желудке или в банке на полочке.

Придворные сплетни уже меня похоронили. Кое у кого при дворе был доступ к телевидению, а там весь вечер крутили сюжет о пресс-конференции. Стрельба, раненый полицейский и напоследок Гален со мной на руках, по лицу у меня бежит кровь. Людские СМИ сообщили только, что меня усадили в лимузин и что сообщений обо мне из больниц не поступало. Нам некогда было с кем-то связываться, так что даже наш карманный пресс-агент Мэдлин Фелпс не знала, что ей говорить. Стражи нас встретили прямо у двери и сразу отвели к королеве. Больше никто нас не видел. Никто даже не знал, что мы вообще прибыли.

Королева и ее стражи смыли кровь и переоделись к пиру. Она войдет в зал как ни в чем не бывало в окружении своей свиты. Займет трон. Эймон сядет на трон консорта. Трон принца и его сторона возвышения останутся пустыми, как всегда с тех пор, как я уехала, а Кела бросили в темницу.

Дойл войдет в зал с королевой, но не останется при ней. Он встанет на страже у двери и получит возможность обнюхать всех входящих придворных. Он будет искать магию, отравившую вино. Займи он прежнее место за троном королевы, это вызвало бы вопросы, но вряд ли кого-то удивит его желание вернуться на прежнюю службу – вернуться в волшебную страну из ссылки. И никто не удивится, что Андаис в отместку наказывает его, удалив от своей царственной особы.

Ни королева, ни ее свита отвечать на вопросы не будут. Собственно, предполагается, что она вообще не откроет рта. Будет игнорировать все и всех, пока кто-то не наберется смелости подойти к трону и попросить разрешения заговорить. Это будет знаком для меня, и я войду в дверь со своей свитой, по-прежнему покрытая кровью с ног до головы. Не своей кровью – что лучше всего прочего докажет, что я достойная наследница Андаис. Кто-то из моих мужчин отмоется, другие останутся как есть – зависит от того, захотят ли они участвовать в представлении.

Нас оставили ждать в передней у больших дверей в тронный зал. Тишину нарушал только шелест, словно огромная змея ползала по потолку и стенам, – но исходил он не от рептилии. Комнату заполонили вьющиеся розы. Они сохли столетиями, пока не превратились в голые утыканные шипами стебли, но моя магия и моя кровь пробудили их. Сейчас, несколько месяцев спустя, стен было не различить за густой зеленью листвы и свежими побегами. Повсюду цвели огромные алые цветы, их аромат перенасытил воздух, мы словно в море духов стояли. Розы двигались в полумраке комнаты, и слышен был звук трущихся друг о друга стеблей и листьев. Шевелящаяся масса мяла цветы, и на нас сыпался дождь алых лепестков. Я помнила, что шипы – те, что повыше, у потолка, – размером были с хороший кинжал. Эти розы никто не посчитал бы обыкновенными. Они служили последним барьером на пути врага. Правда, теперь, когда большинство прежних врагов с радостью здесь привечали, розы стали скорее символом, чем настоящей угрозой.