Родовой кинжал - читать онлайн книгу. Автор: Александра Руда cтр.№ 44

— Мила, — простонал Дуб.

— Что? — кинулась я к нему.

— Я еще жив? Да, точно, жив… какое счастье! Поцелуй меня на радостях!

— Что? — взревел за моей спиной Драниш.

— Сексуальное возбуждение противопоказано, — голосом оскорбленного праведника сообщил эльф.

— Так всегда, — скривился Чистомир.

Внезапно резкий рывок откинул полог, в фургон ворвался поток холодного воздуха — и появился капитан. Лицо его было мрачным и не предвещало ничего хорошего.

— Выйдите все, — сказал он.

Вид его был настолько устрашающим, что даже Даезаэль повиновался без комментариев. Я собиралась подняться, но Чистомир достаточно сильно для недавнего умирающего схватил меня за руку:

— Не уходи.

— Я сказал, выйдите все! — Капитан не повышал голоса, но вся кожа у меня покрылась мурашками.

— У меня нет секретов от Милы, Ярослав, — тихо сказал Мирик. — Ты можешь при ней сказать все, что хотел.

Волк закатил глаза, но не стал больше возражать против моего присутствия.

— Но… прежде чем ты начнешь свой допрос с пристрастием, я хочу тебя попросить. Сними с меня «кляксу», — умоляюще проговорил Чистомир и даже слегка приподнялся, ловя взгляд Ярослава.

Капитан скрестил руки на груди и непреклонно покачал головой.

— Ярослав, прошу тебя! Ведь только ты сможешь это сделать! Прошу тебя как Сиятельный Сиятельного.

— Да как ты можешь просить меня об этом? — прошипел Волк. Его лицо исказилось от ярости, казалось, он с трудом удерживает себя в руках. — Ты… После того, что ты натворил, ты еще и просишь меня об этом!

— Клянусь… я клянусь честью Дома, что все, что я делал, было продиктовано нуждами короны.

— Честью Дома? Ты?! — Ярослав, тяжело дыша, прошелся по фургону туда-сюда. Чистомир нервно перебирал пальцами по моей руке; я знала, что это означало у него крайнюю степень волнения, поэтому с тревогой посмотрела на капитана. Что он решит?

— Как бы там ни было, меня еще не отлучили и даже не выносили предупреждение, — напомнил мой друг, он выглядел полностью уверенным в своей правоте.

Волк немного успокоился — если уж целый Дом не осуждает действия своего отпрыска, то какое право имеет он это делать? — и сказал, пристально глядя на Дуба:

— Что за глупость! В таком состоянии это не выдержать.

— Я должен. — Мирик упрямо сжал губы. — У меня нет времени тут разлеживаться.

— А если сдохнешь? — Я впервые слышала от Ярослава такое слово и даже затаила дыхание.

— Я не могу. Сдохну как-нибудь потом, но не сейчас.

— Подожди еще немного, через день будем у Сыча, и там будут все условия… — Неужели гордый Волк просит? Уговаривает?

Мирик упрямо и решительно покачал головой.

Ярослав несколько раз ударил в стену фургона кулаком. На костяшках заалели капельки крови. Он задумчиво их слизнул, ощерив рот в почти волчьем оскале; потом успокоился, несколько раз резко выдохнув, подошел к Дубу и, ни слова не говоря, грубо перевернул его на живот.

Раненый глухо застонал, но не оказал никакого сопротивления.

— Ложись ему на ноги, — велел капитан, — и держи крепко, чтобы не бился.

Я упала всем весом на ноги Чистомира — тот отозвался сдавленным ругательством — и постаралась как можно лучше расположиться на полу.

Ярослав не стал долго готовиться. Негромким напевом он стал произносить заклинание на древнем языке, делая руками сложные пассы. Таким заклинаниям, иногда необходимым для спасения жизни благородного, обучают всех отпрысков Домов, даже если у аристократа очень слабый магический дар. Поэтому даже Волк, который крайне редко использовал свои магические способности, мог выполнить просьбу Чистомира, но вот какой ценой?

Внезапно от закружившихся рядом магических вихрей я чуть было не потеряла сознание, а Мирик закричал. Это крик был настолько страшен, что у меня мурашки по коже побежали и ударило в холодный пот. А потом он забился, беспорядочно размахивая руками, выгибая тело и не переставая кричать. Меня подкидывало на его ногах, швыряло из стороны в сторону, но я изо всех сил держалась, не позволяя ему перевернуться на спину.

Внезапно все закончилось. Чистомир обмяк и даже, кажется, перестал дышать. Мокрый от пота и бледный как мел, Волк осел у стены, усталым жестом убирая с лица выбившиеся из косы пряди. Из его носа тоненькой струйкой текла кровь.

— С вами все в порядке? — шепотом спросила я. Сердце билось как сумасшедшее, а что чувствовал Ярослав — мне даже было сложно предположить.

Он молча кивнул и каким-то совершенно не вяжущимся с его обликом беззащитным жестом вытер рукавом кровь под носом и обхватил дрожащими руками себя за плечи. Падать в обморок он явно не собирался, поэтому я переключила внимание на друга.

Я дрожащими руками перевернула Чистомира. Изо рта, ушей и ноздрей у него тоненькими струйками текла кровь, и кажется, он совсем не дышал. Я прижалась ухом к его груди. Тук… Тук… Тук-тук… Слава всем Пресветлым Богам! Он жив! Я вдохнула ему в легкие воздух. Ужасаться тому, какими ледяными и неподвижными были губы Мирика, не было ни душевных, ни физических сил.

— Доконаете моего пациента. — Даезаэль оторвал меня от тела и тут же склонился над ним сам. — Что это было хоть?

— Я снимал ему «кляксу». — Капитан ограничился коротким пояснением.

— Мне кто-нибудь объяснит, что это такое и что мне теперь делать? Или выбрасывать больного на улицу, пусть уже концы отдает?

— Он теперь не умрет, если выжил после обряда, — объяснила я. — Мы, обычные маги, можем рассчитывать только на свои силы, но чистокровные благородные при необходимости обращаются к силе всего Дома, это огромный магический потенциал. Сам, наверное, почувствовал, какая магия здесь была только что сконцентрирована. Чистомир не мог обратиться к силе Дома Дуба, потому что ульдоны могут ставить так называемую магическую «кляксу» на знак принадлежности к роду, блокируя таким образом жертве возможность пользоваться этим даром.

— О-о-о, — протянул эльф. — Я о таком не знал. Что это за знак и как он соединяется с силой рода?

— Любому благородному новорожденному делают татуировку специально приглашенные маги, и эта татуировка растет вместе с ребенком. Магия, заключенная в рисунке, дает возможность обратиться к магическому потенциалу Дома и совершить, таким образом, нечто такое, что неподвластно обычному человеку. Например, очень быстро исцелиться. Если случается так, что благородного изгоняют из Дома за какое-то порочащее действие, то татуировку — и возможность пользоваться силой рода — сводят. Это считается самым большим наказанием.

— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно спросил целитель, буравя меня взглядом. Руки его при этом заученными движениями останавливали и вытирали кровь, сворачивали тампоны, укладывали пациента поудобнее.