Лев пробуждается - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Лоу cтр.№ 106

Изабелла оглядела этого приземистого пламенного человечка с головы до ног; у него сапоги с высокими каблуками, и эта примета тщеславия развеяла часть исходящей от него угрозы. Раны Господни, да он страшен уж тем, что похож на Бьюкена в миниатюре.

Недостойно, думала она, сидеть здесь на глазах у этого уменьшенного, смазанного изображения ее собственного мужа, настолько похожего на него и цветом, и нравом, обсуждая ее частную жизнь. Зная норов мужа, Изабелла не сомневалась, что тот жаждет учинить ей зло, но в последнее время начала надеяться, что этого будет довольно, дабы он просто отстал от нее.

Теперь же, устремив в пространство пустой затуманенный взор, она узрела глупую тщетность этих упований. Ему наставили рога, выставили дураком в деле с выкупом — когда ему и вовсе не следовало ее выкупать, — а теперь ему нужно наложить на земли Файфа прочную печать господства Бьюкена. И с помощью жены, последней из благородных Макдаффов в Файфе, и при поддержке своего родственника, назначенного Хранителем, он сумеет захватить бразды…

Стыд и гнев переполнили ее, скользнув в живот и скрутив изнуренные органы в узел. В голове бусинками четок замелькали все ущемления, которые она причинила мужу, большие и малые. Хуже того, пришла подравшая морозом по коже мысль о словах угрюмого коротышки Комина Баденохского касательно применения силы. Если потребуется.

И никакого исхода. Теперь Бьюкену нужна уже не блудная жена, а ключ от богатств могущественного графства, и уж тут он ни Изабелле, ни Хэлу спуску не даст. Если она останется, Хердманстон испытает гнев Бьюкена, а она как свои пять пальцев знает, что Брюс этому не воспрепятствует — даже будучи к тому расположенным, — ибо его убедят, что ради какого-то Хэла Хердманстонского нарушать хрупкое перемирие с Коминами вряд ли стоит.

— Пузыря могут макнуть, — бесстрастно произнесла она, — но не утопить. Вы должны дать мне слово.

Рыжий Комин пожал плечами; ему-то самому ни горячо ни холодно, о чем он и поведал.

— Но вскорости, — добавил он въедливо, — я бы не возлагал надежд на государчика Хердманстонского. Слыхал я, он питается травой и шныряет по чащам, как пес. Плантагенет наказал его за мятеж и назначил сии земли одному из своих заслуживших — некоему Маленфонту, каковой недавно… оказал вам гостеприимство. Сей Длинноногий умеет показать норов, поневоле восхитишься; вы слыхали, его теперь кличут Молотом Шотландцев?

— Маленфонту дарован лишь лист пергамента, — с каменным лицом обронила Изабелла, и Комин признал это; Длинноногий раздает земли, принадлежащие мятежным шотландцам, не имея возможности подкрепить их титулами, и новые владельцы сжимают в руках свитки с печатями, не став оттого ничуть состоятельнее.

Увидев сжавшиеся в ниточку губы Изабеллы, он спустил свой норов с цепи.

— Какова бы ни была участь сей фортеции, государыня, моя задача донести до вас необходимость неизбежного… Раны Христовы, женщина, вы восседаете в этом убогом зале, словно его владелец — ваш муж. Неужто вам не зазорно?

Изабелла не чувствовала ни малейшего стыда.

— Вы дадите мне слово на сей предмет. Вы — Хранитель. Вы сумеете убедить моего мужа не обращать весь свой гнев против сэра Хэла Хердманстонского, и если ни в чем другом Брюс с вами не согласен, в этом вопросе он может добавить свой вес к вашему. Даете ли вы мне слово в том?

И тогда глубина явленных ею чувств потрясла Комина. Не имеет значения, подумал он про себя, заполучит ли Бьюкен обратно ее тело, ибо сердце ее принадлежит другому. При обычных обстоятельствах подобное и не имело бы значения для могущественного владыки, заинтересованного лишь в землях, но Баденох знал, что графу Бьюкену отнюдь не все равно. Это посеет новые беды, понимал он, но эта затея ему уже претила, да и хватало дел поважнее, чем пререкаться с высокородной шлюхой. Потребуется приложить немало сил для убеждения, но ему польстило, что Изабелла считает его способным на подобное, и потому он произнес официальные слова, которых она желала, и увидел, как она стиснула зубы.

— Нет ли у вас запасного коня? — сумела выдавить Изабелла. Слова эти иссушили рот, как зола.

— Ах, нет, графиня…

Куцехвостый осекся, натолкнувшись на обращенный к нему полный муки взор сверкающих глаз. Рыжему Комину хватило ума промолчать, попросту склонив голову.

— Я займусь приготовлениями, — проронила она, и он, снова молча склонив голову, развернулся и зацокал на своих высоких каблуках обратно к воротам.

— Госпожа… — в отчаянии начал было Куцехвостый, но снова осекся, потому что стоявшая государыня вдруг осела, скрыв помертвевшее лицо решетом пальцев в слишком свободных перстнях.

Рослин

Праздник Святого Андрея Первозванного, ноябрь 1298 года

Они смотрели, как косматая звезда тянет лучи на восток, и долго-долго никто не говорил ни слова. Потом Брюс втянул голову в свой меховой воротник, дыша белым паром изо рта.

— Благословенный святой Андрей посылает знамение, — напыщенно провозгласил он. Киркпатрик с улыбкой кивнул, соглашаясь, хотя ему и пришлось прикусить язык, чтобы не отпустить ядовитое замечание, что это может быть очередным знамением святого Малахии.

— Будем уповать, сие означает, что Хэл Хердманстонский несет добрые вести, — присовокупил граф Каррик, и Киркпатрик поежился.

— У меня зубы стучат, — сказал он, приемлемо подделавшись под государя Хердманстонского, ехавшего достаточно далеко позади, чтобы услыхать. Брюс ответил ему белозубой улыбкой; они ехали вверх по дороге к темной громаде Рослина с тянущейся позади свитой Каррика под цокот копыт и лязг металла.

Долгая черная гроза Длинноногого наконец выдохлась. Граф-маршал Роджер Биго повел свое войско на родину, как и Херефорд, и хотя они имели полное право так поступить, отбыв положенный срок службы королю и державе, Эдуарда это взбеленило.

Поневоле тоже свернув к югу, он ураганом пронесся через Эршир, разграбляя города и деревни, — кроме Эра, который Брюс спалил загодя, чтобы англичане не смогли ничем поживиться.

Длинноногий, желчный, как старый кот, вместе с еле живыми остатками армии, уже пожирающей собственных лошадей, захватил владения Каррика в Лочмабене. Потом последним неуклюжим взмахом когтистой лапы разграбил Джедборо и откатился назад в Англию, уже скликая войско для новой летней кампании.

Все это, раздумывал Брюс, обошлось губительно дорого — для обеих сторон. Тысячи шотландцев полегли под Фолкерком, среди них лучшие из лучших света королевства — Мюррей Ботвеллский, Грэм Аберкорнский, Макдафф Файфский. Справиться с мощью англичан было попросту невозможно, и Уоллес грубо просчитался, попытавшись дать бой. Мори такой глупости не совершил бы.

И все же дело обернулось не так уж и скверно, добавил про себя Роберт. Влияние его отца избавило Аннандейл от наказания со стороны Эдуарда, так что пострадали только земли Карриков. Уоллес утратил доверие, и, хоть и пришлось ради этого впрячься в одно ярмо с ненавистным Рыжим Джоном, Брюс стал Хранителем, на шаг приблизившись к вожделенному и наконец обретя власть в стране. Достаточную, чтобы избавить Хэла от участи беглого татя, скрывающегося от закона, и снова принять его под свое крыло, а Хердманстон остался в его руках просто потому, что у назначенного Эдуардом нового владельца — сэра Роберта Маленфонта — маловато сил, чтобы размахивать монаршей грамоткой перед Хранителем Шотландии. «Да и кишка тонка, — подумал Брюс, бросая взгляд на согбенную тень былого лотианского владыки. — Мне нужен этот хердманстонский человечишко, и всем ведомо о моей в нем заинтересованности, так что даже Бьюкен не решается артачиться. Казалось бы, мог хоть улыбнуться по этому поводу», — мысленно посетовал он.