Плюсик в карму - читать онлайн книгу. Автор: Елена Штефан cтр.№ 6

Настоящий земной обед. Ну или почти настоящий. Аборигены не один десяток лет воровством из других миров промышляют, сообразили некоторые земные овощи районировать. Выращивают и продают задорого, но купить можно. А крупы так и вовсе мешками таскают. Ольга нежно улыбнулась, вспомнив, как чуть не расплакалась, увидев обычный пластиковый мешок сахарного песка. Торговец, у которого она уже в третий раз покупала псевдоземные продукты, тайком, можно сказать из-под полы, продал ей кулек этого самого сахара и пачку неплохого черного чая – этикетка откровенно указывала на контрабанду из России. Ольга всю щеку себе чуть не изжевала в стараниях сдержаться и не спросить, откуда дровишки и как переговорить с поставщиком. Вот было бы глупо! И ответа бы не получила, это ясно, и доверие контрабандиста бы утратила. А потому – купила. Торговалась так, что проходимистый лавочник проникся уважением. Но все равно дорого. Очень дорого! А как можно было не купить? На фоне этого приобретения картошка-морковка-лук, которые шли по цене деликатесной мясной вырезки из какой-нибудь местной твари, казались сущей мелочью. Здорово, что есть возможность побаловать себя и Пашку, правда, приготовление будет почти походным, на открытом огне. Ольга уже мысленно смаковала будущую наваристую похлебку, отдающую дымком.

Наверное, когда-то это и впрямь было помещением для охраны, и сторожа, или кто тут нес службу, постарались создать себе некоторый уют, чтобы коротать долгие караульные бдения. На улице, невдалеке от задней двери, имелся старый, исключительно пожаробезопасный очаг. Всего-то кружок из мелких голышей, чтобы угли не раскатывались, два стесанных в одну высоту валуна и накинутая поверх металлическая решетка. Просто, удобно, практично. Всякому приятно посидеть около открытого огня, выпить что-то горячее и потрепаться за жизнь. Именно этот примитивный очаг и поспособствовал тому, что тогда, в конце зимы, к привратнице пришло первое осознанное желание – развести костер. 

Чтобы добыть дров, пришлось наконец разбудить соображалку. Где набрать хвороста, если ближайший лесок недоступен? Чем нарубить, как доставить, если она из крепости выйти не смеет? Таковы правила. Только в выходной. Да и законно ли в незнакомом лесу топливо брать? А проверять, что будет, если что, – дурочек нет. Сообразила обратиться к возницам, которые каждое утро доставляли корм для обитателей вивария. Долго настраивалась и решилась. Старшой возниц, не иначе как от удивления, что всегда молчаливая привратница вдруг заговорила, не отказал, привез. И даже кулечек спичек подарил. Ольга долго умилялась их игрушечному виду – на палочку от мороженого похоже, а воспламеняющаяся головка невинно-голубенькая. Коробка с бочком, покрытым серой, не предполагалось – спичка вспыхивала от трения о любую поверхность, хоть о ладонь, если своей шкурки не жаль. 

Потом среди хлама обнаружилась медная посудина, пробудив очередное желание – поесть своего, а не столовского. Внезапной вспышкой торкнуло другое воспоминание: тоже едальня, но не местная – а та, из студенческой юности. Бр-р. Кормежка в девяностых была та еще. Пожалуй, здесь и сейчас питание было получше. Не особо вкусно, но всегда вовремя, сытно и без риска отравиться. Это воспоминание имело практическую пользу – появилась кое-какая посуда, честно стыренная из столовой, как бывало в ее общежитской юности. Не рукой же из чудесного горшка хлебать? 

Магия живого огня, она такая... Возрождающая. Сначала были вспышки-воспоминания. Иногда – пара образов вроде покупки билета в троллейбусе или бесконечные гряды на бабулином огороде. Иногда – уборка на собственной кухне. Или сказки на ночь для капризничающей дочки. Потом – всполохами – работа. И гордость: всю мебель в квартире до распоследней полочки для обуви сама спроектировала. Собственно, этим и на хлебушек с маслом зарабатывала, дизайном мебели. Много воспоминаний у взрослой матери семейства. Только главного нет – как она сюда попала и что с ней происходило...

– Тёть Оль, смотри, чего нашел. – Пашка демонстрировал руку в кольчужной рукавице. Хитрая такая, с отдельным указательным пальцем, который неимоверно веселил парня. – Это чтобы в смартфон тыкать. – И действительно потыкал – в открытую ладонь, за неимением экрана. Вспомнилось же ему. Потыкал и зашипел обиженно – поцарапался. 

Ольга только прифыркнула – рассмеялась бы, да слишком привыкла жить молча. Она уже перестала страдать из-за убогости своего нынешнего бытия, просто радовалась тому, что есть. Да и не так уж все плохо, как показалось на первый, незамыленный, освобожденный от морока повседневности взгляд. В войну люди куда как хуже бедовали. И радовались, между прочим. Все необходимое для жизни есть, даже кое-какая утварь. Особенно грел душу невысокий пузатый сосуд, носиком для слива напоминавший подойник. Когда Ольга пристроила эту медную штуковину на огонь, Пашка опять расхихикался:

– А это не ночной горшок?

– Эх ты, московская штучка, – поддразнивала она парня. – Что б ты понимал в колбасных обрезках и посудном счастье! Да я полчаса от радости рыдала, когда его нашла! А потом целый вечер песком драила! В этом горшке, между прочим, можно готовить абсолютно все! И суп сварить, и чай вскипятить, и даже зажарку сделать, если припрет. Видишь, дно какое толстое? Жаль, крышка потерялась да ручка отломана. Но у меня теперь вот что есть! – Со дна корзины со всей возможной торжественностью была извлечена новенькая съемная ручка. Парень пренебрежительно фыркнул: 

– Подумаешь!

– Не «подумаешь», а чапельник! Между прочим, на заказ деланный! Я из-за него сегодня в торговых рядах задержалась – ждала, пока деревянную ручку на поковку приладят. Если бы не это «подумаешь», мы бы с тобой и не встретились. Проникнись!

Гостюшка проникся. Хорошую вещь всегда видно, даже если не знаешь, на кой ляд она нужна, вот и оглаживал парнишка гладенькую деревянную ручку с неподдельным уважением. Отец учил ценить мастерство… Про отца вспоминалось горько, и, чтоб не думать о болючем, Пашка простодушно спросил:

– А откуда у тебя деньги, тёть Оль? – Шлепнул языком и сам понял, что вопрос бестактный, но слово не воробей.

– Да не шугайся ты так! – Ольга легко, как будто в сотый раз, потрепала задорную щетинку волос, проклюнувшуюся на еще недавно бритой голове. – У нас с тобой, Павлуш, либо полное доверие будет, либо ты ночуешь и уходишь. – Видеть, как стремительно насторожился парень, было неприятно, но Ольга решилась на этот не такой уж невинный шантаж, лишь бы не мучиться неопределенностью: не останется или все же останется? – А деньги, Паш, я не знаю откуда, – продолжила она как ни в чем не бывало, инстинктивно решившись на откровенность: – Просто нашла среди вещей узелок, а там монеты. Представляешь? Потом покажу. И половину тебе отдам, если ты решишь уйти.

Вот так! Получи кредит доверия, малыш.

– Еще чего – у женщины брать! Свои есть! – вскинулся парнишка и уже мягче добавил: – Развела меня как лоха! На вшивость проверяла, да?

– Ну, капельку совсем. Нужно же мне уяснить, что от тебя ждать. Если ты решишь завтра уйти…

Пашка понял: если он решит уйти, то его приветят, насколько это возможно, но ближе не подпустят. Пришел – ушел. Было и не стало. Зачем душу травить?