Морозный ветер атаки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 3

Выслушивать исповеди не было резона. Глеб переглянулся с Гулыгиным, тот понял без слов – кадровый военный, два месяца в разведке, правда, служил под началом других (геройски погибших). В руке мелькнул старенький «наган» с накрученным глушителем. Завизжал шурин Сергеича, стал вертеться, но получил пулю в грудь и упокоился с миром. Сам Сергеич прожил чуть дольше, успел рухнуть на колени и открыть рот. Пуля пробила черепную кость.

– Третьего не трогай, успеем, – опомнился Глеб.

Гулыгин пожал плечами, опустил «наган», но далеко убирать не стал.

– Нет-нет, не стреляйте… – пустил слюни Петрович. – Вы нас не поняли, товарищи… Мы вовсе не ждем фашистов, мы будем с ними сражаться до последней капли крови – за нашу Советскую Родину, за товарища Ста…

– Заткнись! – процедил Глеб, предатель осекся на половине святого для каждого советского человека слова. – Кого ты уговаривать собрался? Мы все поняли. Сочувствуем, но своих благодетелей ты уже не дождешься.

– Не стреляйте, пожалуйста, – снова захрипел Петрович, – Христом-богом прошу, жизнью деток своих маленьких…

– Вот гад, про деток вспомнил, – сплюнул Гулыгин. – Товарищ лейтенант, вы уж разберитесь с ним, да кончать упыря надо. А то зажился он на этом свете.

Разговор не затянулся. Петрович ползал по полу, умолял дать ему шанс искупить вину. Его неправильно поняли! Он не собирался предавать Отчизну, хотел лишь втереться в доверие к немцам и начать священную партизанскую войну на захваченной территории!

Попутно Петрович давал ответы на вопросы. Население деревни – порядка семидесяти душ. Уехали человек двадцать, остальные остались, не поверив сказкам о зверствах фашистов. Бабы, старики, маленькие детки – большинству из них просто некуда идти. Мужиков дееспособного возраста – человек восемь. «Кружок активистов», которым поперек горла встала советская власть – это он, эти двое и еще Генка Харитонов, механизатор МТС, но хрен знает, где его носит. Решили до прихода немцев прибрать власть в деревне, да вот жалко – парторга не смогли взять, убег, зараза, вместе с женой и отпрыском. Хотели встретить немцев по-людски, показать, что русские люди всячески рады слиянию с Великой Германией… Подобные выкладки Петрович, разумеется, не выдавал, но додумать было нетрудно.

– Признавайся, откуда сведения, что немцы должны прийти?

– Так это… А как же еще? – бормотал Петрович. – Они же к Москве рвутся, супостаты проклятые, отродье басурманское… Обязательно придут, тут ведь одна дорога… Тишка Митрохин, сынок Матрены, вечером на хутор Собачий к бабке бегал, так на обратной дороге немцев засек… На мотоциклах они были – разъезд или разведка, не знаю… По лесу катались, дорожку протаптывали да по сторонам смотрели… К Глазову поехали, но там нет дороги – тупик, значит, вернутся и в нашу сторону двинут…

Это было похоже на правду. Немцы могли нагрянуть в любую минуту. Заваленная снегом дорога на восток их задержит ненадолго. Она не единственная, что ведет в Клин, но, по крайней мере, самая короткая. А читать советские топографические карты немецкие стратеги научились. И метод тыка тоже освоили. Клин фактически беззащитен, крохотный гарнизон и часа не продержится…

Глеб выразительно посмотрел на Гулыгина. Тот не стал уточнять, выстрелил предателю в сердце.

Разведчик задумался. Немцы могут вот-вот появиться, но это неточно. Есть ли смысл его группе идти на запад, учитывая, что скоро рассветет, и даже в маскхалатах они не станут невидимками? Можно подождать колонну, устроить диверсию и, пока фашисты будут барахтаться в снегу, отойти к своим. А если немцы не придут?

Вечно голодный Вербин, паренек с изнеженным лицом и тонкими пальцами (но вовсе не задохлик, как могло показаться), забрался в русскую печь и сделал разочарованное лицо. Еды в печи не было.

– К Матрене сходи, – посоветовал Лазаренко. – Она на всю германскую армию наготовила. Что же ты такой голодный-то, Вербин? Тебя проще убить, чем прокормить.

– Расту, – вздохнул разведчик и с лязгом закрыл заслонку. Почему-то вспомнилась Баба-яга, которую Иван-дурак загрузил в точно такую же печь.

В окно постучали.

– Товарищ лейтенант, к вам баба идет, – глухо сообщил ефрейтор Гончар. – Мы не стали ее останавливать, а то визгу будет…

Хлопнула входная дверь, кто-то обстучал валенки и двинулся в горницу.

– Вот и Матрена пожаловала, – хмыкнул Вербин, – чудо-повариха, сватья баба Бабариха…

– Эй, Петрович, вы чешетесь, али как? – произнес хриплый женский голос, его обладательница появилась в дверях – в меру упитанная, некрасивая, в короткой шубейке, голова обернута пуховым платком. Женщина испуганно застыла, округлив огромные глаза.

Убивать это нелепое существо слабого пола не стали. Даже Гулыгин как-то смутился и сунул «наган» за пазуху. Женщину связали, в рот сунули кляп – скомканную, дурно пахнущую ветошь. У бабы хватило ума не сопротивляться – женщины вообще соображают лучше мужиков.

– И что с ней делать? – почесал затылок Вербин.

– На бал с собой возьми, – фыркнул Гулыгин, а Лазаренко хищно оскалился.

– Не наша, конечно, забота, но сжечь бы эту деревню ко всем чертям, – проворчал Гулыгин. – Дотла, до последнего сарая, чтобы фрицам шиш достался, а не печка. Да и предателей тут навалом.

– Здесь не только предатели, – подметил Вербин. – А баб с детишками и стариками куда? На мороз? Не выживут ведь.

– А ты шире смотри на вещи, музыкант, – отрезал Гулыгин, – что важнее, то и делай. Немец в тепле отдохнет, выспится, а потом с полными силами так по нам ударит, что мало не покажется. И неизвестно, сколько стариков и детишек погибнет – уж не меньше, чем в этой деревне. Так что сравнивай, что да как. Или выступаешь против приказов нашего Верховного главнокомандования, а, музыкант?

– Да бес с тобой. – Вербин побледнел, быстро глянул на лейтенанта. – А ты, Гулыгин, не передергивай, я вообще не об этом говорил!

– Уймитесь, спорщики, – сказал Шубин. – Не наше это дело – деревни сжигать. До следующего вечера провозимся. Все, на выход.

– А бабу оставим? – насупился Гулыгин. – Развяжется же, тварь, сбежит.

– Да и шут с ней, – отмахнулся Шубин. – Куда она сбежит? Все ее подельники мертвые. Или почти все. Навстречу немцам побежит, платочком махать будет? Да они пристрелят ее и разбираться не станут. Ничего, окончится война, все получат по заслугам.

– Товарищ лейтенант, немцы едут, – постучал в окошко Гончар.

Он так буднично об этом сказал! Дернулись все, залязгали затворы.

– Их немного, товарищ лейтенант, – добавил Гончар. – Только мотоциклы – точно вам говорю, у меня слух музыкальный. Вы бы не выходили из дома-то? Сразу вас увидят. А мы вокруг хаты оборону займем на всякий случай.

– Бежим, товарищ лейтенант? – неуверенно предложил Лазаренко – Можно через заднее окно – и в огород…

– Отставить, – бросил Глеб, – смыться успеем, не сбежит твой огород…