Золотые земли. Сокол и Ворон - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Черкасова cтр.№ 33

А потом хлынул дождь. Беспросветной стеной он окружил Вячко, и тот больше не мог разглядеть ничего перед собой, струи хлестали его по лицу. Княжич закутался в плащ, пытаясь укрыться от ненастья. Сильнее задул ветер. Духи и боги разозлились на него не на шутку.

Вячко не решился идти дальше, опасаясь провалиться в трясину. Он присел у невысокой лысоватой ели, склонил голову к земле и накрылся шерстяным плащом. Сидеть на одном месте было холодно и неудобно.

Если он стал жертвой навьих духов, то не было другого шанса выбраться с болот, кроме как вернуть их благосклонность. Но что им отдать? Свой меч? Так без него не прожить Вячко и дня. Он стал бы добычей и для зверя, и для человека. Золото? Но разве интересует оно духов?

Он замёрз и устал. В голову лезли лишние мысли. Отец разозлится, если Вячко вернётся ни с чем. Добрава не простит его, если он не получит отцовского благословения. И мать, мать…

Дождь бил его по затылку и спине, и Вячко сильнее кутался в плащ. Болото рокотало, приветствуя бурю. Княжич оглох от шума ветра.

Деревья качались на ветру. Где-то вдалеке среди берёз стояла Добрава. Она, конечно, обиделась и не желала с ним говорить.

А мать… мать была по-прежнему мертва.

Вячко увидел её бледное лицо у своих ног. Она выглядывала из-подо мха и болотной трясины. Мертва, мертва. Он хотел закрыть глаза руками, но не смог пошевелиться, даже зажмуриться у него не получилось. Мать смотрела на него бледными глазами мертвеца.

Что отдать духам Нави?

Медленно покрывались сапоги мхом, обвивались вокруг щиколоток зелёные ветви ели, хищно распахнула пасть трясина. И было слишком поздно.

Земля под ним разверзлась. Вячко успел уцепиться за колючие ветви той самой ели. Она затрясла зелёными лапами, а княжич всё глубже уходил под воду, топь засасывала его. С отчаянием он пытался выбраться на сушу, но с каждым движением только сильнее увязал в болоте.

Дождь лил не переставая, хохотал с издёвкой ветер.

Вячко цеплялся за ветви ели, за короткую траву, но мокрые пальцы соскальзывали раз за разом. Он ушёл в болотную жижу с головой и уже не смог сам вынырнуть, когда расслышал сквозь толщу воды звонкий голос:

– Хватай!

Рядом в воду упала верёвка. С трудом Вячко пошевелил рукой, пытаясь дотянуться.

– Давай же, утопленник, хватайся! – подбодрил девичий голос.

Он никогда не слышал так чётко под водой. Слова звенели в ушах.

Каждое движение только сильнее затягивало на дно. Лишь чудом сумел он ухватиться за верёвку, уцепился со всей силы, обкрутил вокруг запястья.

– Готово? Тянуть можно? – спросил голос.

Он хотел ответить, но лишь забулькал водой.

– Эх, утопленник… Давай, раз, два, три!

Вячко вынырнул на поверхность отплёвываясь, жадно глотая воздух. Он будет жить. Не гнить ему в этом проклятом болоте. Не гнить.

Выбравшись на небольшой островок посередине болота, Вячко упал на четвереньки, громко задышал. Вода стекала с него ручьём.

Дождь прошёл. Стало совсем темно.

– Не надо благодарностей, утопленник, – хмыкнула девчонка.

Вячко повернул голову и уткнулся глазами в две пары сапог.

Рдзения, Совин

Сокол взлетел выше над лесом.

Сверкнула река впереди, виляя вокруг столицы. Милош сразу узнал этот берег. Дождь хлестал по крышам и мостовым. Облака опустились так низко, словно пытались дотянуться до башен королевского замка.

Милош никогда не летал на другом берегу и не покидал стен Совина, будучи соколом. Он не мог пересечь стену. Но всё равно летел вперёд.

Город приближался. Крылья несли его слишком быстро, быстрее, чем он успевал всё осмыслить. И Милош не мог остановиться, не мог повернуть назад.

Что-то в груди, в хрупких птичьих костях, в крови его было сильнее разума. Оно жгло, терзало и тянуло, тянуло вперёд, заставляя позабыть обо всём.

Он бился внутри, он – настоящий Милош – кричал и вырывался из птичьей груди, но сокол летел на верную смерть. Туда, где он появился на свет. К сгоревшим домам на севере столицы, к каменным развалинам, к могилам чародеев. Туда, где он родился. Туда, где умерла его семья. К Совиной башне.

Оборотень не мог перелететь городскую стену. Защита должна была убить его, но он всё равно летел. Проклятие жгло, подгоняло. Чары, проклятые чары. Если бы сокол мог, то когтями выдрал бы глаза дочке мельника.

Если бы он только мог.

Крылья отяжелели. От усталости сокол задыхался, но не остановился ни на мгновение. Он так стремился вернуться домой, подчиняясь проклятию, он так торопился встретить смерть.

Совин становился всё ближе. Серый, почти чёрный под проливным дождём. От реки пронёсся ветер. Милош удержался. Его разум потух, прожжённый чарами и болью. Он уже едва понимал, что видел перед собой. От дождя размылось зрение, даже соколиным глазам нелегко стало различить каменные стены впереди.

В груди скрутило сильнее, и он закричал, взмахнул крыльями, чтобы полететь ещё быстрее. Совин, родной Совин. Его колыбель и могила.

Ветер свистел. Дождь лил всё сильнее.

Милош уже мог различить стражников на стене и всадников на мосту.

Стена приближалась. Он увидел мох, проросший между камней, различил гнёзда ласточек над берегом Модры. Река, вода, дождь, камень, мох.

Он не видел защиту, она оставалась незрима для духа и человека, он никогда её не видел, но всегда ощущал болью, пронзающей сердце. Прежде он пересекал её человеком, теперь оборотнем. Что ощутит он перед смертью? Должен же он хоть что-то почувствовать перед своим концом?

Стена. Стена всё ближе. Дождь. Ветер. Камень. Милош не хотел умирать. Не хотел. Ещё рано, слишком рано для него.

Камень. Мох. Дождь слепил.

Чёрное мелькнуло в стороне. Сокол больше не замечал ничего. Цель была так близко. Он уже разглядел деревья, что выросли на месте Совиной башни. Он дома. Почти дома.

В последний раз он был там в Хмельную ночь. Его оторвали от матери. Она лежала в разрытой могиле холодная как лёд, и вокруг вповалку лежали другие тела, один Милош среди них был живой. Пожар ревел, пожирая Совиную башню, а Милош плакал навзрыд и ни на миг не отпускал руки матери. Стжежимир насильно утащил его прочь. А теперь Милош умрёт, пытаясь вернуться.