– Вы надо мной смеетесь?
– Нет, – сказал Дойл, вместе с Холодом трудясь над
скреплявшими кирасу шнурами. Двое мужчин дружно вытряхнули Адайра из большей
части узорных лат. На боку у него еще красовалась повязка: Хафвин поберегла
силы и не стала полностью залечивать его рану.
– Я не слишком легко делюсь Мередит, – пробурчал
Холод, снимая с Адайра остатки брони и берясь за окровавленную и прорезанную
поддевку. – Но вдруг нам не хватит в битве одного сильного воина? –
Он тряхнул головой, так что его волосы сверкнули серебром в неярком свете. –
Я не позволю себе из ревности поставить в опасность ее жизнь или жизнь моих
собратьев.
Холод посмотрел на еще кровоточащую рану у себя на руке.
– Мередит – богиня плодородия среди прочего, и именно
здесь лежат корни ее силы. Драка не принесет тебе ее знак.
Они с Дойлом одновременно отступили, дав Адайру
самостоятельно освободиться от оставшегося белья.
– Заслужи милость леди, если сумеешь, – сказал
Холод, и в его голосе почти не различалась злость. Он очень старался.
Адайр бросил последний отчаянный взгляд на Дойла.
– А что, если знак и тогда не появится?
– В любом случае ты прервешь свой долгий пост и допьяна
напьешься нашей госпожой. Потому что она – наша госпожа. Будет ли она и твоей
госпожой – еще неизвестно.
С этими словами он сделал шаг назад, как и Холод с другой
стороны. Гален и Никка убрались из постели. Никка улыбнулся:
– Это большая постель, но в первый раз нужно быть либо
с тем, с кем хочешь ее делить, либо только вдвоем.
Тут я заметила, что Бидди с нами не было. Я открыла рот,
чтобы спросить, где она, но Адайр уже стоял у кровати. Обнаженный. Наверное, он
разделся, пока я смотрела на Никку.
Я уже видела его обнаженным, и совсем недавно. Королева
позаботилась, чтобы он вышел мне навстречу без единой нитки на теле, не считая
оружия. Андаис никогда не отличалась тонкостью в намеках, а она хотела, чтобы я
переспала с возможно большим числом растительных богов. Не знаю, о чем она
думала – что голыми мы быстрее перейдем к делу или что вид его наготы меня
возбудит? Сейчас он был так же красив, как и тогда. Я думала увидеть в его
глазах желание или хотя бы нетерпение, но он смотрел в пол и никакого
вожделения не выказывал.
Я дотянулась до его руки. Он никак не отреагировал, не сжал
мою руку, но и свою не отдернул.
– Что случилось, Адайр? – спросила я.
– Я очень долго не был с женщиной, – ответил он и
снова опустил взгляд.
– Она будет очень нежной, если тебе это нужно, –
сказал Никка от подножия кровати.
– Или не будет, – чуть усмехнулся Дойл.
– Она будет такой, как тебе нужно, – объяснил
Холод. – В этом ее магия.
– Часть ее сущности, я бы сказал, – добавил Дойл.
Адайр озадаченно на них посмотрел:
– Что же она такое?
– Она – плодородие земли, – ответил Дойл.
– Она обладает руками крови и плоти, – возразил
Готорн, – это темные силы!
– Да ну тебя, Боярышня
[24]
! –
поморщился Рис. – Кровь и плоть давали силу злакам столько же времени,
если не дольше, чем секс.
– Не зови меня так, – сказал Готорн.
Рис пожал плечами.
– Ладно. В общем, в ней соединяются силы обоих дворов.
– Богиня сочла нужным разделить между дворами власть
над разными проявлениями плодородия, – возразил Готорн.
– Что Богиня пожелала разделить, она же может и
объединить, – ответил Дойл.
Я сжала руку Адайра. Он повернулся, бросив на меня
испуганный взгляд, и снова уставился в пол.
– Я не причиню тебе вреда, обещаю.
Он ответил, не поднимая глаз:
– Я скорее боюсь повредить тебе.
Холод расхохотался.
Все вокруг повернулись к нему. Он встряхнул головой.
– Помнишь, что я сказал тебе в первую ночь? –
спросил он меня.
Я улыбнулась и кивнула:
– И что было потом, тоже помню.
– Ты не причинишь ей вреда, Адайр. Разве ты не видел,
что вытворяли в коридоре они с Мистралем?
Адайр облизнул губы и стрельнул в меня еще одним взглядом.
– У вас первый раз тоже был при зрителях?
– А, – сказал Холод, и лицо его стало почти
умиленным.
Дойл облек его мысли в слова.
– Мы все были на твоем месте. Веками не прикасаться к
женщине... Каждый из нас сомневался, не забыл ли он, как доставлять
удовольствие кому бы то ни было, в том числе и себе самому. – Он хлопнул
Адайра по плечу. – Не скажу, что с практикой мы не усовершенствовались, но
в первый раз мы все тоже справились, и ты сможешь.
– Мне кажется, ему хочется поменьше зрителей, –
сказала я.
– Кому ты предложишь остаться? – спросил Дойл.
– Решите вы с Адайром.
Адайр наградил меня удивленным взглядом.
– Ты позволишь мне решать, кому остаться и кому уйти?
– Большинство из присутствующих – мои друзья и
любовники, но с тобой они в других отношениях. А удовольствие должен получить
ты.
– Я хочу, чтобы и ты получила удовольствие.
Я улыбнулась.
– Я тоже. Я имела в виду, я не раз уже наслаждалась
так, как того хотела. Я хотела бы, чтобы этой ночью ты наслаждался так, как
тебе хочется. – Я села прямей, оторвавшись от бортика кровати. – Как
ты меня хочешь? Что ты хочешь сделать со мной? Какое желание или фантазия
больше всего тебя донимают? О чем ты больше всего тосковал?
Он наконец посмотрел на меня по-настоящему, не просто бросил
взгляд искоса. Его глаза блестели, и не от магии.
– Обо всем.
Он отвернулся, чтобы я не видела его слез.
– Все – это крупная заявка, – сказала я, – а
нас вот-вот позовет королева.
Его плечи ссутулились, будто я его ударила.
Я сжала его ладонь и мягко потянула его к постели.
– Заявка крупная, но я сделаю все, что сумею.
Он повернулся ко мне, в глазах отражалось недоверие. Он
просто не верил, что я говорю правду. Он не верил, что я не причиню ему боли,
что не посмеюсь над ним, что удовлетворю ту часть его личности, над которой так
долго измывалась Андаис.
Я встала на колени и притянула его к себе, взяв за плечи.
– Поцелуй меня, пожалуйста.