Человек в безлюдной арке - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шарапов cтр.№ 28

В это время, на левом крыле Западного фронта, полным ходом шла подготовка к белецко-казельской наступательной операции и армии требовалось свежее пополнение. В процессе выгрузки из эшелона случился неприятный инцидент, едва выпрыгнув из вагона теплушки, в размокший от ноябрьской непогоды грунт, четверо новобранцев юркнули под соседний вагон и стремглав бросились наутёк, видно знали друг друга и заранее сговорились о побеге. Встречавшее роту командование было готова к такому повороту, эшелон по прибытии на станцию сразу оцепил взвод НКВД, несколько предупредительных выстрелов в воздух заставили беглецов остановиться и поднять руки, а дальше произошёл показательный урок. Личный состав роты построили недалеко от пыхтящего паровоза. Руководивший встречей начальник штаба армии тут же произнёс короткую приветственную речь, а в конце, добавив в голос металла, приказал:

- Расстрелять негодяев и трусов, пытавшихся позорно бежать с фронта!

Бойцы НКВД привели четверых дезертиров, со связанными руками, поставили их перед строем. Капитан с краповыми петлицами назначил расстрелянную команду. Восемь бойцов встали в ряд, клацнули винтовочными затворами и по команде того же капитана дали дружный залп.

После этого случая бывшие карманники и хулиганы уяснили, что шутить с ними в Красной армии не намерены. Все разговоры о бегстве с передовой и возвращении в криминальную столицу как-то сами собой утихли.

Мишку спасло чудо. Всю дорогу, от Москвы до Тулы, он тоже вынашивал план побега и намеревался сделать это похожим способом - нырнув под вагон, рвануть в сторону от железки. Четвёрка отчаянных сделала это на несколько секунд раньше, отведя от него смертельную опасность.

«Нет это слишком просто и опасно» - решил он после показательной казни. Подобные способы не годятся, как говаривал Амбал. В серьёзных делах пороть горячку не гоже, надобно всё хорошенько обмозговать и подготовиться.

Под утро, ещё по темноте, бойцы штрафной роты заняли участок на переднем рубеже. Два длинных окопа, в форме изломанных линий, здесь же их покормили не то запоздалым ужином, не то ранним завтраком. Потом раздали винтовки, дали по тридцать патронов, по одному перевязочному пакету и начались для них новые испытания.

***

До начала контрнаступления Красной армии под Москвой, рота безвылазно сидела в изломанных окопах, отражая регулярные, но малокровные атаки фрицев. Неудавшийся блицкриг поубавил у немцев пыла, набиравшей обороты мороз отрезвил, а отсутствие свежих резервов окончательно застопорило наступление группы - армий Центр.

Боевые действия на подступах к Москве на некоторое время приобрели позиционный характер. Пятого декабря началась активная фаза наступление на широком участке от Калинина на севере, до Ельца на юге. Очередь десятой армии в этой битве настала через две недели.

Двадцатого декабря, совместно с Первым гвардейским кавалерийским корпусом, бойцы десятой армии поднялись в атаку. Сходу мелкий городишко Одоев взять не удалось - фашисты закрепились в нём намертво, окольцевав позициями противотанковой артиллерии и долговременными огневыми точками. Отдельной роте дважды приказывали форсировать речку Упа, но оба раза, под шквальным огнём противника, она прижималась к мёрзлой земле. Когда блёклое зимнее солнце коснулось горизонта, штаб дивизии организовал третью атаку. Перед этим была проведена массированная артподготовка - две наших батареи вспахали юго-западный берег реки.

Ротный поднял бойцов, едва разорвался последний снаряд. Протасов бежал с винтовкой наперевес намеренно петляя, словно спасавшийся от хищника заяц. Он полагал, что немецкие пулемётчики бьют прицельно а в мечущуюся цель попасть будет сложнее. Однако пули свистели и впивались в грунт без всякой системы. Бежавшие в атаку бойцы падали и справа от Мишки, и слева, и за его спиной. Одна пуля ударила в приклад его винтовки расщепив верхнюю часть. Совсем обезумев от страха Протасов не заметил, как все его товарищи залегли, прекратив атаку.

Пробежав ещё с полсотни метров, он вдруг понял, что весь огонь противника сосредоточился на нём. Не мешкая, он свалился в ближайшую воронку, расстегнул сдавившую грудь шинель, отдышался. Небо быстро темнело, с севера сильным ветром тянуло низкие облака. Через четверть часа Мишке стало холодно, он застегнулся, достал из кармана, оставленный про запас, ржаной сухарь и принялся его грызть, раздумывая над тем, как поступить дальше.

Ещё до того, как городок, речушку и её берега окончательно накрыла темень. Протасов подполз к краю воронки и осторожно высунул голову. Напряжённо всматриваясь в изрытые воронками поле, он заметил несколько шевелящихся тёмных пятен - это были выжившие в атаке товарищи, ползком возвращавшиеся на свои позиции в окоп, в виде изломанной линии. В Мишкиной груди защемило, с некоторыми из них он уже успел сойтись и подружиться, а теперь не знал спаслись они от пулемётного огня или навсегда остались на этом холодном поле.

Он посмотрел в сторону другого берега, где в чёрном пролеске засел неприятель, там у него друзей не было. Опустив голову и прикрыв глаза, Мишка припомнил первый день на передовой: как нырнули под вагон четверо бывших блатных, как их выловили, как привели со связанными руками и поставили перед строем, как капитан НКВДшник махнул рукой и мощный винтовочный залп раскидал по земле их мёртвые тела. « Нет, - решительно мотнул головой Протасов, - да простят меня кореша, но в Красную армию я больше не вернусь».

***

Дождавшись темноты, он оставил в воронке свою винтовку, выбрался наружу и пополз к реке. Передвигаться в шинели было неудобно, он быстро устал, начал задыхаться, ужасно хотелось пить. Приходилось останавливаться, жевать снег и ждать пока восстановится дыхание. Изредка, с немецкой стороны, в небо взлетали осветительные ракеты, на середине реки ему попалась, ещё не схватившаяся морозцем, полынья, оставшаяся от разрыва снаряда или авиационные бомбы. Шинель на животе быстро намокла, зато Мишка, наконец, вдоволь напился.

Юго-западного берега реки Упа он достиг в начале ночи, сил ползти дальше совершенно не осталось. Наткнувшись на первую попавшуюся воронку он съехал в неё и свернулся клубком, пытаясь согреться, очень скоро сознание стал обволакивать сон, его колотило от холода, пальцы немели, осознание постепенно уплывало. Протасов знал, что засыпать нельзя - сон на морозе это смерть, но он ничего не мог с собой поделать. Из последних сил Мишка перевернулся на спину, разомкнул холодные губы и выдавил из себя протяжный стон.

Долгое время Мишкино сознание балансировала между реальностью и глубокой тёмной пропастью - то ему слышалась чья-то речь и ощущались болезненные прикосновения, то он срывался с обрыва и бесконечно долго летел в пугающую бездну. Неопределённость исподволь беспокоила и выматывала. Наконец в глаза ударил яркий свет, кто-то похлопал его ладонью по щеке и сказал на ломаном русском языке:

- Эй зольдат, пора подъём! Ми очинь долго тибя ждать.

***

Мишка открыл глаза и сначала увидел бревенчатой потолок, с двумя подвешенными электрическими фонарями, слева стоял высокий немец в очках, на плече его висела санитарная сумка, справа, чуть склонив голову набок улыбался второй фриц с погонами фельдфебеля.