Стеклянный шар - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Романова cтр.№ 12

О том, в каком виде находился Иван… Ефремович, Лида старалась не думать. Хватило звука пряжки ремня и молнии на брюках, когда она лежала, уткнувшись носом в стенку, изображая спящую мышь. Происходящее до боли в подреберье напоминало то, что уже было с Лидой однажды. С поправками на возраст, но повторялось почти точь-в-точь.

Своё восемнадцатилетние Лида праздновала на даче, были приглашены школьные подружки, ставшие студентками, новые приятельницы с первого курса педагогического института, куда она легко поступила. Несколько молодых людей, в основном спутников подружек, за исключением пары одноклассников и Олега. Последний был старше всех, приехал за компанию с новым парнем Багузиной Марины – подружки детства.

Олег только переехал в большой город, до этого жил и работал в райцентре дотационного региона. Устав от безденежья, рванул на заработки, снимал на паях с коллегами комнату двенадцать метров, в ближайшее время собирался арендовать квартиру, а то и купить – так он говорил тогда.

Конечно, нелепо сравнивать тощего двадцатипятилетнего парня из провинции с дырой в кармане и сорокапятилетнего привлекательного мужчину из списка Форбс. Лида сравнивала. В ту ночь, когда все улеглись, Олегу досталось место на втором ярусе кровати в комнате Лиды. Почему вышло именно так, Лида тогда не задумывалась. Но испытываемое чувство неловкости, духоты от понимания, что совсем рядом посторонний мужчина, иррационального, непонятного стыда было схожи с тем, что она чувствовала сейчас.

Разница происходившего тогда и сейчас была разительной. Олег стремительно разделся до трусов, заставив именинницу густо покраснеть, взлетел на второй этаж и оттуда травил анекдоты. Фролов же выключил свет, тяжело, выразительно вздохнул, в полной темноте щёлкнул пряжкой ремня. Но неловкий стыд был тот же. Сильнее! В восемнадцать она была глупой девчонкой, знавшей о мужчинах по рассказам подружек. К совершеннолетию Лида подошла, не имея за плечами даже школьной влюблённости. В тридцать пять ей было стыдно не только за скромный опыт, но и за собственный стыд!

Тогда, после целого фужера шампанского, она уснула почти сразу, слушая в пол-уха приколы гостя, большая часть из которых заставляла смутиться, а не улыбнуться. Проснулась от жара, стало невыносимо горячо, особенно спине и тому, что ниже. Спросонок не сразу поняла, что Олег завалился рядом, задрал ночную сорочку, вдавился всем своим телом в обнажённое Лидино.

– Дай! – горячо дышал он в ухо, пока Лида в ужасе пыталась выбраться из мужских лап. – Разок, дай, – повторил он, стаскивая с неё бельё.

– Нет! Нет… – истерично зашептала Лида, выворачиваясь как уж, готовясь, если придётся, заорать на весь дом.

– Чего такого-то? – с обидой протянул Олег.

– Того, – Лида отползла подальше, насколько возможно на односпальном месте.

– Не было ни разу, что ли? – удивлённо ввернул гость.

– Нет!

– У-х-ф, – не то удивился, не то возмутился, а то и обрадовался Олег. Лида не поняла, важнее было то, что он отпрянул, выпростался из-под одеяла, отправился к себе наверх.

Первый раз с Олегом произошёл через месяц, в квартире бабушки с дедушкой, когда те уехали на дачу. Он купил цветы, торт «Прага» и бутылку сухого вина. А она не почувствовала ничего, кроме лёгкой боли и глухого разочарования. Потом, со временем, Лиде начала нравится близость с Олегом, но самое первое, нестираемое воспоминание почему-то осталось о той, самой первой встречи с мужской похотью на первом ярусе кровати в собственной комнатушке. Воспоминание о собственном стыде, страхе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сейчас, в третьем часу ночи, неудобное стеснение и неловкость от происходящего достигали пика. Лида вытянулась по струнке, положила руки на одеяло, дышала через раз. Иван… Ефремович был заинтересован в ней, может быть не в самой Лидии, как в человеке, женщине в широком смысле, но определённо не отказался бы от совместной ночи. На это выразительно указывали невербальные знаки за ужином и позже. Будь она даже слепоглухонемой черепахой, считала бы его желание.

Самым логичным действием было согласие. Желающие провести с ней ночь не выстраивались в очередь, не заваливали цветами, не делали двусмысленных предложений. Если выбросить за скобки собственную скованность, Лида отвечала взаимностью Ивану… Ефремовичу. Зачем она изображала чугунный утюг, не понимала. Вряд ли боялась разочарования, малейшие иллюзии гасились, не успев вспыхнуть в душе, осветив лучиком надежды. Точно не опасалась разочаровать Фролова, ему экзотический опыт нужен – отсутствие тотальной депиляции в интимном месте наверняка неожиданность для мужчины его положения, – последнее Лида понимала с долей иронии и грусти.  Тем не менее, перешагнуть через себя не могла. Скажите, пожалуйста, понадобились танцы с бубнами на четвёртом десятке. Осталось о торте «Прага» вспомнить и о кислятине, которая продаётся под видом сухого вина.

Не выдержав напора собственных мыслей, Лида выбралась из-под одеяла, нащупала в темноте толстовку, накинула поверх ночной сорочки, выскочила из комнаты, лишь на крыльце перевела дыхание. Чтоб Фролов провалился вместе со своими предприятиями чёрной промышленности, обогащением, выплавкой, прокатом, известковым флюсом и коксовым газом!

Нацепила кроксы, прямо на шерстяные носки, протопала по тропинке к бане, обратно, постояла перед клумбой с отцветающими астрами, обошла вокруг теплицы, резко обернулась, чувствуя на себе пристальный взгляд.

На крыльце ожидаемо стоял Иван… Ефремович, курил айкос, смотря в удивительно звёздное для дождливой осени небо, как в разгар августа на побережье Чёрного моря, переводил задумчивый взгляд на Лиду, а потом снова – в небо, будто искал среди созвездий ответ на нерешаемый вопрос. Звук сигнала телефона разрезал тишину ночи, уверенным движением Иван, тот, что Ефремович, достал аппарат из кармана брюк, на несколько мгновений осветил лицо, и двинулся в сторону Лиды.

Она так и стояла посредине небольшого газона, рядом с отцветающими астрами, похожая на осенний, увядший цветок. Опустив руки вдоль тела, в толстовке на три размера больше Лидиного сорок второго, с виднеющейся дурацкой оборкой на подоле ночной сорочки, в кроксах и шерстяных носках – бабушка приучила держать ноги в тепле, чтобы сберечь женское здоровье. Господи, глупость какая! Шерстяные носки!

– Ваш телефон не сел, – прошептала она очевидное подошедшему вплотную Ивану… Ефремовичу.