Доктор, почему Гарри Поттер? Персонажная психология в жизни - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вагин cтр.№ 35

И паразитам важно убедить жертву, что паразитарные отношения на самом деле отношения симбиотические: ты мне дашь сегодня все, а я тебе дам когда-нибудь завтра тоже что-нибудь («Утром стулья, а деньги днем»). Взять от вас все сейчас. Убедить испытывать гордость за самоотдачу. Если не получилось, навешать лапши на уши о том, что «счастье не за горами».

И что у нас в сухом остатке? В сухом остатке у нас то, что абьюзные, токсичные отношения – это самые обычные паразитарные отношения, особенностью которых является то, что паразиты пытаются убедить жертв, что эти отношения прекрасны, полезны, взаимовыгодны и неизбежны, потому что по-другому не бывает. Абьюзные отношения – это как если бы комарам удалось убедить нас с вами в том, что укусы комаров полезны, а убивать комаров – страшный грех и разрушение экосистемы. А привнесенная малярия повышает духовность.

Еще раз. Суть абьюзных, токсичных отношений лишь в том, что абьюзерам-паразитам удается внушить жертвам, что они должны всю жизнь служить и подчиняться им. Это не есть проблема абьюзеров. Это проблема их жертв.

– Доктор, как объяснить абьюзеру, что данная модель поведения неприемлема в наших отношениях?

– Никак.

– А как тогда с этим бороться?

– Очень просто. Вспоминаем бессмертные слова Ильфа и Петрова: «Деньги вперед, утром – деньги, вечером – стулья, вечером – деньги, утром – стулья». «А можно сегодня – стулья, а завтра – деньги?». «Можно, но деньги вперед».

Пусть ваша душа не принимает условия паразитов никогда. Настаивайте на своих условиях. И будут ваши отношения не паразитарные, токсичные и абьюзные, а или никакие (как у Джоан Роулинг с ее первым мужем, который до сих пор уверен в том, что вел себя совершенно верно, а его жена сама во всем виновата и не оценила его великодушия), или симбиотические, полезные и «юзные». Вы будете дружить, любить и «юзать» (использовать) друг друга долго, пока срок годности не разлучит вас.

Поэтому любые отношения, в которых один из участников терпит и страдает, а другой участник пытается убедить первого, что это хорошо и нормально, – это отношения токсичные и абьюзные. И отличаются они от чисто паразитарных отношений только тем, что паразиту в токсичных, абьюзных отношениях удается внушить жертве, что эти отношения идут жертве на пользу и жертва должна гордиться и радоваться. Обычные паразиты так далеко не заходят. Они просто паразитируют на ком-либо, не разводя лишней философии и не опускаясь до оправдания своего поведения.

На странице в Instagram я еженедельно по пятницам предлагаю подписчикам задавать мне вопросы. С завидной периодичностью встречаются вопросы про алекситимию. Как ни странно, часто читатели спрашивают: верю ли я в алекситимию? Вопрос странный, потому что мне кажется, что алекситимия не может являться предметом веры. Я не верю в алекситимию, так же как я не верю в слонов. Я знаю, что слоны есть. Я их видел. И не только я. Так и алекситимия не является предметом веры. Я ее видел. Ее видели многие другие ученые. Она есть.

Первым ее «увидел», описал и назвал американский психиатр греческого происхождения Питер Сифнеос в 1972 году. Слово «алекситимия» буквально означает «нет слов для чувств». Этим термином Сифнеос обозначил неспособность пациентов, страдающих психосоматическими заболеваниями, осознать и описать свои чувства словами. Эти пациенты производили на него впечатление «особых чуждых существ, явившихся из другого мира, но живущих в обществе, где властвуют чувства». Вскоре после описания самой алекситимии была создана шкала, которая позволила ее измерять. Многочисленные проверки подтвердили надежность шкалы и возможность ее использования для научных исследований.

Поэтому алекситимия – это никакой не предмет веры, это предмет науки, который можно увидеть, зафиксировать и измерить. Шкалу алекситимии не сложно найти в Сети, а в быту уровень алекситимии вы можете измерить по количеству междометий и местоимений в ответе человека на простой вопрос, что он сейчас чувствует. Если человек отвечает: «Я это, ну как его, это, того, в общем, ну да, ну ты сама знаешь», – это алекситимия.

Вы спрашиваете меня, можно ли вылечить алекситимию. Я отвечаю, что в определенном смысле да. В определенном, потому что алекситимия – это не совсем болезнь. Это, скорее, или недоразвитие, или атрофия. Когда способность выражать свои чувства словами не сформирована с детства, ее называют первичной алекситимией. Когда способность выражать и описывать свои чувства угнетается в результате сильных и хронических стрессов, ее называют вторичной алекситимией. Поэтому алекситимию нельзя вылечить в буквальном смысле таблетками или уколами. Но ее можно компенсировать или смягчить с помощью психотерапии.

Я часто вижу алекситимию у клиентов с зависимостью от алкоголя. Я обращаю на нее внимание, потому что она является хорошим прогностическим маркером в лечении. Чем тяжелее алекситимия, чем труднее она преодолевается, тем вероятнее срыв. Чем быстрее и лучше преодолевается алекситимия, тем лучше прогноз лечения в целом. Если через месяц терапии зависимый от алкоголя клиент рассказывает, что он идет по улице в дождь, видит зеленые листья на деревьях, чувствует их запах и в этот момент испытывает «что-то странное, неописуемое, даже немного стыдное, потому что оно какое-то детское, но неуловимо приятное», я радуюсь. Это хороший симптом. Если клиент рассказывает, что встал утром, день прошел хорошо, вечером лег спать, больше рассказать нечего – это плохой симптом. И я всеми силами стараюсь разговорить клиента, учу прислушиваться к своим чувствам, описывать их хотя бы на пальцах, стараюсь объяснить и доказать, что это важно. И я счастлив, когда после моих многочасовых попыток «расчувствовать» клиента он говорит: «Доктор, как же вы меня уже бесите». Ура. Заработало. «Как, – говорю я, – скорее же расскажите мне подробно, как я вас бешу».

Джоан Роулинг, судя по всему, тоже считает, что алекситимия есть, и с ней можно бороться. Алекситимиком в легкой степени является друг Гарри Поттера Рон Уизли. Гермиона не раз прямо или косвенно намекает Рону, что его эмоциональный диапазон не больше, чем у чайной ложки. Но самый откровенный алекситимик это двоюродный брат Гарри Дадли Дурсль.

В самом начале седьмой книги перед эвакуацией Гарри семья Дурсль должна уехать из своего дома в защищенное место. Дядя Вернон сомневается, не хотят ли его обмануть? Дадли, помня о нападении дементоров, настаивает, что нужно уезжать. Гарри саркастически констатирует, что Дадли первый раз за всю жизнь сказал что-то умное.

В момент расставания с Дадли происходит что-то еще более странное. Он спрашивает, почему Гарри не едет с ними? Джоан Роулинг пишет, что казалось, Дадли старается справиться с мыслями, слишком трудными для их словесного выражения. Обратите внимание, какое точное описание алекситимии.

Дальше – больше. Дадли, вместо того чтобы уходить, неожиданно говорит, что не считает, что Гарри «зря занимал место» в их доме. Гарри поражен. Если бы он не видел, как шевелятся губы Дадли, он бы не поверил, что это может сказать его двоюродный брат.