Доктор, почему Гарри Поттер? Персонажная психология в жизни - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вагин cтр.№ 27

Известный русский психиатр Петр Борисович Ганнушкин считал, что отличительной чертой нормальных людей является их большая внушаемость и постоянная готовность подчиниться голосу большинства, общественному мнению («что станет говорить княгиня Марья Алексевна!»). Нормальные люди – это люди шаблона, банальности, моды и благонравия. Они всегда консерваторы. Из естественного чувства самозащиты они держатся за старое, к которому привыкли и к которому приспособились, и боятся всего нового. Они отличаются большим самомнением и с высокопарным торжественным видом изрекают общие места или не имеющие никакого смысла витиеватые фразы, представляющие набор пышных слов без содержания. Узнаете дядю Вернона и тетю Петунью?

Все знания нужны только для того, чтобы использовать их в практической жизни, знания ради знаний – это глупость. Недостаток знаний можно и нужно компенсировать связями. Ценность человека определяется по тому положению, которое он занимает в обществе. Его интеллект не имеет при этом никакого значения. Ценится сила как способность завоевать себе максимальное жизненное пространство. Особое место при этом принадлежит вещам, званиям и титулам как символам достижений.

Для нормального человека очень важна мифология вещей. «Надеть розовый галстук или начать танцевать для иного значило бы переменить мировоззрение. Костюм – великое дело», – писал в начале XX века русский философ Алексей Федорович Лосев. Вспомним глубокое отвращение мистера Дурсля к нелепой одежде, особенно у «нынешней молодежи, которая расхаживает черт знает в чем!». Вспомним, какую брезгливость он испытал, увидев утром на улицах людей в разноцветных мантиях. Вспомним, как он переживал, только представляя себе, как члены семьи Уизли могут появиться на Тисовой улице в своей ненормальной одежде.

Можно вспомнить американского психолога Уильяма Джеймса, который в начале XX века рассматривал личность как совокупность всего того, что человек может назвать своим: платья, дом, жену, детей, предков и друзей, его репутацию и труды, его имение, лошадей, его яхту и капитал. Можно условно выделить внутреннюю и внешнюю сущность личности. Внешняя сущность определяется ценностью тех предметов, которые перечислены выше. И в мире нормальных людей внешняя сущность всегда ценится больше, чем внутренняя. Так было всегда, и всегда так будет. Всегда в обществе значение человека определялось по тому, как он одет, какой у него дом, какая у него жена, насколько престижна его профессия, сколько он зарабатывает, каков его капитал, какими званиями и титулами он обладает, каковы его связи.

Антуан де Сент-Экзюпери в «Маленьком принце» грустно сокрушается, что взрослые никогда не спросят о самом главном, когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг: «Они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: „А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?“. Они спрашивают: „Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?“. И после этого воображают, что узнали человека. Когда говоришь взрослым: „Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крышах голуби“ – они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: „Я видел дом за сто тысяч франков“. И тогда они восклицают: „Какая красота!“».

Деньги, имущество, власть, связи, титулы и звания, национальная гордость и патриотизм, вера и мораль – вот вечные способы иллюзорного увеличения масштаба собственной нормальной личности в глазах окружающих и в своих глазах. Эти средства могут быть иногда востребованы совместно, иногда одно из них вытесняет другие. Так, например, вера может вытеснять любовь к деньгам, а одежда – национальную гордость, или наоборот, патриотизм может стать выше денег и имущества, или наоборот – не суть важно.

Психоаналитик Бруно Беттельхайм описал заключенных из среднего класса, которые случайно попали во время нацистского правления в концентрационные лагеря и были менее всех остальных в состоянии выдержать первое шоковое потрясение. «Они буквально не могли понять, – писал Беттельхайм, – что произошло и за что на них свалилось такое испытание. Они еще сильнее цеплялись за все то, что раньше было важным для их самоуважения. Когда над ними издевались, они рассыпались в заверениях, что никогда не были противниками национал-социализма. Они не могли понять, за что их преследовали, коль скоро они всегда были законопослушными. Даже после несправедливого ареста они разве что в мыслях могли возразить своим угнетателям. Они подавали прошения, ползали на животе перед эсэсовцами. Поскольку они были действительно чисты перед законом, они принимали все слова и действия СС как совершенно законные и возражали только против того, что они сами стали жертвами; а преследование других они считали вполне справедливым. И все это они пытались объяснить, доказывая, что произошла ошибка. Эсэсовцы над ними потешались и издевались жестоко, наслаждаясь своим превосходством. Для этой группы в целом всегда большую роль играло признание со стороны окружающих, уважение к их социальному статусу. Поэтому их больше всего убивало, что с ними обращаются как с «простыми преступниками».

Поведение этих людей показало, насколько неспособно было среднее сословие немцев противопоставить себя национал-социализму. У них не было никаких идейных принципов (ни нравственных, ни политических, ни социальных), чтобы оказать хотя бы внутреннее сопротивление этой машине. И у них оказался совсем маленький запас прочности, чтобы пережить внезапный шок от ареста. Их самосознание покоилось на уверенности в своем социальном статусе, на престижности профессии, надежности семьи.

Почти все эти люди после ареста утратили важные для своего класса ценности и типичные черты, например самоуважение, понимание того, что «прилично», а что нет. Они стали совершенно беспомощными – и тогда вылезли наружу все отрицательные черты, характерные для этого класса: мелочность, склочность, самовлюбленность. Многие из них страдали от депрессии и отсутствия отдыха и без конца хныкали. Другие превратились в жуликов и обкрадывали своих товарищей по камере (обмануть эсэсовца было делом почетным, а вот обокрасть своего считалось позором).

Так прямо и вижу Дадли, который крадет и украдкой ест торт, который Хагрид подарил Гарри на день рождения. Правда, Хагрид в отместку наколдовал Дадли поросячий хвостик, а Гарри забыл попросить Хагрида расколдовать Дадли назад, но это уже другая наша история, которая называется «Подштанники Северуса Снейпа и хвостик Дадли».

А эта история подошла к концу. Мне лишь хочется с восхищением заключить, что Джоан Роулинг на примере семьи Дурсль удалось замечательно точно описать психологию «нормального» человека, описать то, над чем более столетия работали известные европейские, американские и российские психологи. Описать очень точно. Я бы сказал, гениально. Поэтому я уверен, что психологи и психотерапевты, внимательно прочитав работу Джоан Роулинг, как и я, смогут найти для себя много полезных инсайтов.