Химеры - читать онлайн книгу. Автор: Ярослава Кузнецова, Анастасия Воскресенская cтр.№ 110

У Кава зазвенело в ушах, время замедлилось, будто растянули резиновый жгут. Рот наполнился горькой слюной, сердце гулко бухало.

Краски земли стали яркими, небо выцвело. Воздух резал глаза.

Зеленые волосы духа струйками взметывались в воздух, невыносимо медленно расточались, словно дым.

Он что-то держал, то ли шелковый мешочек, то ли часть одеяния. Сунул туда руку, вытянул, раскрыл ладонь — на ней лежали светлые зернышки. Дух бросил их на свежевзрытую почву, одно, другое, третье.

Кав боролся с шумом в ушах и смотрел, не отрывая глаз.

Посвежело, подул ветер. Белые рукава затрепетали, взлетели парусом. Дух сделал несколько шажков и перешел к следующей могиле. Его лицо было печальным.

Кав вспомнил, что в Сагае эль Янтар уничтожил с помощью черного света целый остров. Погибли тысячи людей. Тысячи слепли, на руках вздувались язвы, люди падали от слабости, глотали воду, ставшую вдруг смертельно ядовитой. Наверное, для сокукетсу эта штука тоже опасна. Для их рощ, источников.

Мир переменился. Война перестала быть честной, а будущее — определенным.

Не при мне, — мысленно пообещал Кав. Никаких чертовых перемен, пока я жив.

Дух снова посмотрел на него, молча, темными тянущими глазами, от которых хотелось взвыть и убежать подальше.

— Спасибо… за Релу.

Собственный голос показался ему чем-то неуместным. Слова сливались в единый неразборчивый шум. Дух подумал, неторопливо наклонил голову. Из влажной вскопанной земли к нему тянулись зеленые ростки, ластились к ногам. Рыжее и серое скрывалось ярко-зеленой патиной, пощелкивая, лопались почки. На грани сознания взревывал двигатель бульдозера.

Кав почувствовал, что дух скорбит. Влажные тугие ростки пробивали земляной покров, пахло тлением, водой, непреклонной новой жизнью, хлорофиллом и, еле уловимо — прелыми листьями и цветочной пыльцой. Еле-еле. Непереносимо.

Он молча поклонился и начал медленно отступать. Сагаец больше не смотрел на него. Свежие могилы неторопливо подергивались живой пеленой.

Кав развернулся и быстро зашагал к машине. Забытую маску он нес в руке. Лоб покрылся испариной.

У ворот базы к нему подбежал давешний дролери, оказывается — давно уже окликал, но Кав не слышал. Забрал маску, начал разматывать защитную пленку. Кав терпеливо стоял, в висках стучало. Лестан заслуживает уничтожения. Фервор тоже. Немедленного, жестокого уничтожения. Почему король Герейн не двинул туда своих скатов…

Открытая машина терпеливо ждала. Водитель испуганно поглядывал на страшную, обезлюдевшую базу, боролся с желанием немедленно сбежать. Кав опустился на заднее сиденье, захлопнул дверь.

— В порт, — хрипло сказал он.

Отдернул рукав кителя, глянул на часы — цифры выглядели, как бессмысленные картинки. Тогда он закрыл глаза и стал терпеливо считать до ста.

* * *

В комнатке, лишенной двери, которую слуа называли часовней, темнел на стене нарисованный углем крест, рядом, на небольшом возвышении стояла чаша из грубого серого камня, в нее каплями стекала вода. Говорят, священник, добравшийся до полночи, благословил источник. Говорят, он был другом одного из королей слуа и обратил его в свою веру. Говорят, королем этим был старший брат Тьяве и с тех пор его в Аркс Малеум никто не видел. Иногда в часовню заходили, неизвестно зачем. Может быть, чтобы вспомнить ушедшего короля. Амарела не видела у слуа даже зачатков религии, они даже язычниками не были. Рассказывали о Герне Оленеголовом, о Холодном Господине, об Изгнаннике, об альмах — но спокойно и размеренно, как о старших братьях, а не о богах. Говорили и о Королеве Сумерек — будто о злой мачехе.

Амарела постояла чуток у чаши, глядя на крест, коснулась воды и осенила себя сантигвардой. В узкое окно, забранное переплетом без стекол, падал длинный луч. Рейна никогда не была религиозна, но эта одинокая комната притягивала мысли.

Пока она стояла у чаши и креста, предаваясь своим мыслям, на одной из башен затрубил рог. Его густой, протяжный звук колебался в холодном воздухе и заполнял все пространство. Крепость оживилась движением, голосами, шелестом одежд, звоном оружия. Амарела знала этот призыв. Он означал приближение инсаньи. Сейчас весь замок поедет охотиться.

Амарела получше завернулась в синий шерстяной плащ, сколотый у горла бронзовой булавкой, и спустилась в конюшню, примыкавшую к крепости. Туда вела узкая лестница, истертая за тысячелетия. Подошла к стойлу серой кобылы, подаренной Инсатьявлем, погладила ее по носу, сняла со стойки седло и красивое, украшенное серебром, оголовье. Слуг у полуночных не водилось, хотя мальчишки, еще не вошедшие в возраст, ухаживали за животными — в замке еще была псарня и кречатня. Всадники еще не собрались в конюшне, только у одного из денников стоял сероволосый слуа в вышитой серебром одежде, кормил своего жеребца медовым пряником. Пчел когда-то принесли из леса, диких, полуночных. Теперь они жужжали над яблоневыми соцветиями, которые раскрывались круглый год, собирали сладкую дань и питали жителей замка. И злаки здесь растили тоже, странные темные колосья с веером усов, которые росли в укрытиях, за камнями, на неплодной скалистой земле.

Амарела взнуздала и оседлала кобылу, проверила подпруги, повела ее к широким дверям, из которых сеялся серый свет. Ей хотелось выехать раньше всех. Остальные слуа только входили в конюшню, оживленно беседовали.

Серая кобыла гнула шею, позвякивала трензелем. Амарела сидела в седле уверенно, гордо выпрямившись, повод упруго ходил в затянутых перчатками пальцах, и она хорошо чувствовала рот лошади. Рейну давно уже оставили и головокружения, и тошнота, и потеря ориентации. Да и было ли это? Тусклое, полное рассеянного света небо Аркс Малеум выгибалось дугой, стены крепости, обветренные, серые, крошащиеся, и в тоже время — несокрушимые, вздымали к небу свои зубцы. Искривленные, с невероятной твердости древесиной, яблони, с мелкими пожухшими листьями, нежнейшими бутонами цветов и зреющими на тех же ветках яркими, с грецкий орех, плодами, росли тут и там на каменистых склонах. Амареле казалось, что она всегда жила здесь. Дурные сны больше не тревожили, болезнь оставила. Кобыла мягкой иноходью рысила вниз по дороге, из под копыт вылетали осколки сланца. Рейна рассмеялась и подняла ее в галоп.

Ворота Аркс Малеум были распахнуты, из них выезжали разукрашенные всадники и всадницы. Аркс Малеум опустеет, но останется в безопасности. Крепость охраняли граница и личная сила ее обитательниц. Мужчины слуа тоже были сильны, но в другом. Они были воинами, охотниками, магия для них служила лишь поддержкой. Женщины же обладали великим могуществом, которое помогало удерживать безопасные пределы. К югу, к северу, к западу, к востоку от Злого Холма бурлила Полночь, с ее непредсказуемыми снежными вихрями, стремительной двухчасовой весной, которую мог с легкостью сменить ледяной буран. Да и были ли в этих невероятных землях стороны света?

Вечером у огня, когда зажигали факелы, и крепость наполнялась смолистым, благоуханным ароматом, женщины пели детям о страшных тварях за границей света, о том, как злая судьба и воля Холодного Господина когда-то привела сюда народ слуа, навеки отделив их от сумеречных родичей. О древних проклятьях пели они, и о великой любви, и песни эти были долгими, как полуночная ночь.