Муха и влюбленный призрак - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Некрасов cтр.№ 19

— Только по голове не бейте! — крикнула Маша вслед героям.

Ее девчачья власть кончилась. В девяти случаях из десяти мальчишки лезут в драку не потому, что хотят драться, а потому, что не хотят отступать. Растащить их легко — они сами только и ждут, чтобы ты встала между ними. Но сейчас был тот десятый случай, когда одному по-настоящему хочется драться, а другой по настоящему защищается. Если полезешь их разни­мать, оба в запале могут врезать, чтоб не мешала.

Подобрав сумки мальчишек, Маша пошла за ни­ми. И увидела фуражку Самосвалова.

Еще никогда милицейская фуражка не произво­дила такого сильного впечатления ни на одну вось­миклассницу. Она висела над землей, зацепившись за куст. Из дырочки над околышем торчала сломан­ная пружина, похожая на ребро большой рыбы. Ды­рочку еще можно было объяснить просто: Самосвал напоролся на острый сучок. Но пружина стальная. Дотошный Петька на днях вытащил такую из гене­ральской фуражки Деда. Это сплющенная проволо­ка, гибкая и прочная — в фуражке она свернута коль­цом и растягивает верх. Ее и нарочно-то руками не сломаешь. Только нечеловеческой силой сгоревшего пороха. Только пулей, пролетевшей в сантиметре от головы начальника Укропольской милиции.

Чуден Укрополь при ясной погоде! Побеленные домики розовеют в свете закатного солнца. Са­дам тесно за оградами. Над узкими улицами кроны деревьев сплетаются; идешь, как в зеленом тоннеле. Под ногами фиолетовыми кляксами валя­ются раздавленные ягоды шелковицы. Яблоки висят одно к одному, наклоняя ветки низко к земле. В тра­ве желтеют палые персики, большие, как теннисные мячи. Над городом витает приторный запах домашних варений. Их варят до ночи, придя с работы, потому что персик с отбитым бочком или созревший инжир не упросишь потерпеть до выходных.

У каждого забора лавочка, на каждой лавочке в среднем по три бабки. Это укропольский явный . сыск. Бывает сыск тайный, когда за подозреваемым скрытно следят, потихоньку расспрашивают свидетелей и в конце концов узнают правду. А бабки — яв­ный сыск, потому что следят за всеми открыто и то­же узнают все, даже то, чего не было.

Маша шла и слышала у себя за спиной:

— А грязна-то! Это чья же?

— Журналиськи, которая по телику.

На следующей лавочке другие бабки продолжали тот же разговор:

— А свекор у журналиськи — генерал! Купил в Сочи новую машину, «шип под жиром».

— Под чем?

— Ни под чем, а такое импортное название: «шип под жиром».

На третьей лавочке бабка говорила правильно: джип «Паджеро». И замечала:

— Машина дорогущая, а девочка ходит, как оборванка!

— Конечно, ежели такие машины покупать! — добавляла ее собеседница.

Маша свернула в переулок, перелезла через чей-то забор и пошла огородами. Скажут тоже — оборванка! Платье совсем новое и ни чуточки не порвалось. Грязное — это да, но тут уж ничего не поделаешь. Не раздеваться же посреди улицы, чтобы выбить пыль.

Больше никого не встретив, она вышла на свои огород. Оставалось незаметно пробраться в дом и шмыгнуть в ванную. Окно маминой комнаты было распахнуто. Маша влезла, подошла к двери, прислу­шалась — тихо. Выглянула в коридор... И нос к носу, вернее, нос к животу столкнулась с начальником Укропольской милиции! Чья-то рука легла Маше на плечо — Дед. Было непонятно, что делают эти двое в полутемном коридоре молча.

Дед не заговорил с Машей, а только потрепал ее по плечу. Он смотрел на Самосвалова, как будто че­го-то ждал. Начальник Укропольской милиции по­качал головой и громко сказал:

— Ну, всего вам доброго, Николай Георгиевич!

Кажется, в доме был посторонний. От него и уш­ли в коридор Дед и Самосвалов: один — чтобы задать молчаливый вопрос, другой — чтобы ответить.

— Заходи, Виктор Василич, — стал прощаться Дед. — Держи меня в курсе. Может; когда и подска­жу что-нибудь.

— Зайду, — кивнул Самосвал и пожаловался: — Не на кого город оставить, Николай Георгиевич. У ме­ня ведь еще отпуск не кончился, а приходится бегать по оврагам, как молодому.

— Проси в Сочи, чтобы прислали заместителя, — подсказал Дед.

Самосвал махнул рукой:

— У меня их было шестеро за десять лет. Опытно­го не пришлют, а с молодым возишься, возишься, только его научишь, как он в большой город сбежит. Да и что ему делать в Укрополе? До старости ходить у меня в заместителях? — Он вздохнул и, не прощаясь, затопал к двери.

— Дядь Вить, фуражка-то ваша! — спохватилась Маша.

Чтобы не идти с простреленной фуражкой по го­роду, пришлось затолкать ее и сумку. Фуражка здорово помялась, но все равно Самосвал не стал бы ее носить. Дед только бросил и взгляд на дырочку с торчащим обломком пружины и все понял: вскинул бровь, присвистнул.

«Да, стреляли», — кивком подтвердил Самосвалов.

Он ушел, а Дед, уперев руки в бока, грозно уставился на Машу:

— Муха, ты где это гоняла весь день без обеда?!

В коридоре пахло сыростью; у стены стояла швабра с мокрой тряпкой. На влажном полу остались две дорожки следов: темно-серые от земли с ви­ноградников — самосваловские — и посветлее, с вкраплениями каменной пыли — Машины. Любой укрополец сразу сказал бы, что эта пыль из катакомб. Но Дед жил в Укрополе недавно...

— Генерал, а полы мыл! Ты б еще варежки вязать начал, — пробурчала Маша и, схватив швабру, стерла предательские следы.

— Ладно, потом поговорим, — решил Дед (точно, и номе был посторонний!).

Маша юркнула в ванную и заперлась.

Из зеркала на нее смотрело чучело: на голове во­ронье гнездо, физиономия от пыли белая, как у кло­ча. На щеках обнаружились две грязные дорожки от слез, хотя Маша не помнила, когда плакала.

— Деловой мужик этот Самосвалов, сразу вид­но, — сказал на кухне знакомый бас. Билли Бонс! Голос доносился через световое окошко под потолком, Стекло в нем давным-давно высадил Барс, охотясь мухой.

Маша села на край ванны и притихла. Теперь яс­но, что Самосвал приходил не из-за нее, а из-за Билли Бонса. Он проверяет всех приезжих — ищет не­знакомца, который в него стрелял.

На кухне звякнула ложечка.

— Дайте-ка я варенья вам подложу. Что же вы персиковое даже не попробовали? — засуетился Дед. Он уводил разговор от Самосвала, но моряк не под­дался:

— Значит, проверили меня с милицией?

— Он просто шел мимо и заглянул, вы же виде­ли, — ответил Дед.

— А я бы не обиделся, если б даже вы нарочно его вызвали, — добродушно пробасил моряк. — Ведь я тоже всех соседей о вас расспрашивал. Сами пони­маете, что такое дом купить. Это же самая большая покупка в жизни! Тут сто раз нужно друг друга прове­рить, и безо всяких обид.