Границы (без)опасности - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Савельева cтр.№ 95

Хватит.

Так что я просто улыбнулась в ответ на обжигающий взгляд, ничего не делая, не пытаясь коснуться его, не стремясь зайти дальше. К чёрту. Я глубоко вздохнула, прикрыла глаза и запрокинула голову, наслаждаясь мгновением. Здесь и сейчас. Как прохладный водопад волос скользнул по обнажённым плечам, как от резкого выдоха одна из бретелек плавно стекла с плеча, как истерично и гулко билось в груди сердце. Я слушала стук капель дождя, мерный нарастающий гул, и, блин, просто была счастлива.

Просто сейчас, всего одно мгновение, пока всё не закончится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но ничто не закончилось. Первыми были пальцы, ласково спустившие вниз вторую бретельку сарафана, потом – чувственный поцелуй в изгиб шеи, в опасно открытое сейчас горло, чуть ниже подбородка; затем губы скользнули на плечо, спустились к груди. Ладони прошлись по спине, по кромке платья, отыскивая язычок молнии, и потянули замок вниз, позволяя платью нежным цветком фиалки опасть к моим бёдрам.

Руки на моём животе, на спине. Горячие, опаляющие прикосновения.

Я сглотнула, чувствуя, как резко дёрнулось горло, как чужие губы поймали это движение, запечатлев на шее короткий поцелуй, и опустила голову. Дышать было сложно, дышать было опасно. Потому что сейчас на свою ведьму смотрел настоящий инквизитор, тот самый, который столько времени прятался в дальнем уголке, позволяя всем остальным личностям брать верх. Являлся во взгляде, обещая большее. Гангстер, гвардеец, телохранитель, крутой бизнесмен. Сколько там ещё я напридумывала?

Рука сама поднялась выше, ладонь легла на грудь Стаса, на тонкую ткань майки, прямо напротив сердца. На кончиках пальцев отзывались глухие удары, быстрый, прерывистый ритм. Тук. Тук-тук. Тишина. Тук-тук. Тук-тук.

– И что дальше? – произнесла я, с трудом разлепив пересохшие губы, а потом криво усмехнулась, явно научившись этому у телохранителя: – Остановимся?

Он смотрел на меня, дышал тяжело, почти болезненно. Бедром я ощущала каменную эрекцию, пальцами – удары сердца.

Мгновение, два, три…

– Иди сюда, – выдохнул Стас, перехватывая меня за шею и дёргая на себя.

И я, чёрт возьми, не стала сопротивляться!

Снова поцелуй, секундная заминка – и его майка отлетела в сторону, то ли на пол, то ли на стол, неважно! Ещё одно долгое, мучительное касание губ – и мы избавились от моего платья, а потом и от лифчика. Фиалковая ткань, должно быть, живописно укрыла своими лепестками ковёр.

Кожа к коже, я прижалась к его груди, бешеный стук сердец слился в одно, потерялся в шуме дождя. За окнами грохотал гром, сверкала молния, а я радовалась только тому, что в домашних джинсах Стаса не было ремня, с пряжкой которого определённо пришлось бы провозиться целое столетие. Зато имелся презерватив – Бо-оже, вот не зря всё же тогда нагло их закупила! А ещё были чуть грубоватые руки, ласкающие моё тело, от каждого движения которых по коже пробегали мурашки; горячие губы, жадный взгляд.

Было безумие, которое наконец-то наступило. И я не верила в него, просто боялась верить. Даже когда расстёгивала пуговицу на джинсах, даже когда падала спиной на матрас, придавленная крепким телом, когда стонала от поцелуев, жаждая большего.

Он вошёл рывком, потому что я сама так просила. И сама же потом шипела от боли, наслаждаясь дискомфотртом после почти трёхлетнего отсутствия секса. Шипела, смеялась звонко и немного истерично, прося себя поцеловать, умоляя не останавливаться, продолжать, двигаться, хотя телохранитель заботливо замер, испугавшись реакции. Но нет, я просила делать что угодно, лишь бы это не закончилось слишком быстро.

Ох-х, Станислав, мать твою, Вероцкий! Что ты со мной делаешь, если рядом с тобой даже боль кажется высшей наградой? Если в твоих объятиях я – Я! – думаю о сексе и наслаждаюсь им, хотя постоянно максимально оттягивала момент близости?

Стас не знал ответа. Он молчал, заменяя слова поцелуями, заменяя любые объяснения прикосновениями, а я прижималась к его груди, раскрывалась, кайфуя от момента единения… и думала, что просто умру.

Вот оно сейчас закончится. И умру.

Но когда Стас хрипло и так сексуально застонал, содрогаясь в оргазме, когда его тело прижало меня к кровати, а зубы впились в шею в поцелуе-укусе, я не умерла. Я ощутила такое безграничное наслаждение, что оказалась смыта его волной, охвачена каждой клеточкой. Казалось, оргазм охватил даже мозг, свёл судорогой руки, навеки сцепляя их на шее Стаса.

Но я очнулась. Обняла его крепче, поцеловала во влажный висок и одними губами прошептала.

«Я люблю тебя».

Чем бы всё ни закончилось на этот раз.

Стас держал в своих руках эту нежную блондинку, обнимал её, целовал, обладал… и чёрт возьми, думал лишь о том, что зря не сделал этого раньше. Какая разница? Он ведь и так сходил от неё с ума, но боролся, боролся, боролся. Зачем?

Чтобы сейчас, после секса, срывая с её губ ленивые поцелуи и не желая выпускать из своих рук, особенно остро осознавать, что скоро всё это закончится? Сколько продлятся их бега? По словам матушки, не больше пары недель. Светлана Борисовна обещала, что – хоть деньги и хорошие – она сделает всё возможное, чтобы найти придурка, который угрожает клиентке и засадить за решётку. Как? О, она придумает.

А это означает: довольно скоро – что есть каких-то две недели, когда он стережёт Регину уже больше месяца? – они вернутся, услуги Вероцкого больше не понадобятся, а у клиентки снова будет дорогой босс (Ежова Стас в расчет не брал, а вот Сергея Всеволодовича приходилось). И что тогда? Почему нельзя было перестать строить из себя идиота уже пару недель назад? Всё равно он окажется именно там… будет «плакаться сестре о разбитом сердце».

Стас опустил голову, продолжая накручивать на палец прядь волос девушки. Она лежала с открытыми глазами, водила пальцами по узору на пододеяльнике. Растрёпанная, с припухшими от поцелуев губами, крепко обнимающая его поперёк груди – такая она казалась Вероцкому ещё более красивой, чем всегда.

Он никогда не думал, что настолько сентиментален. Что когда-либо будет лежать в одной постели с девушкой и думать о том, какая она неземная вот именно сейчас, в этот момент.

И вспоминать брошенное в порыве злости признание: «Зря я в тебя влюбилась…»