Лидия Манучеровна, у которой всегда были билеты в Большой, села в ложу как раз напротив президентской ложи, в которой вот-вот должны были появиться президент с высокой гостьей.
И вот сидят они с Дашкой на своих законных местах, терпеливо ждут появления великих людей, уже и бинокли направили на правительственную ложу, и как раз в это время в их ложу входит какой-то майор и вежливо просит Лидию Манучеровну покинуть ложу и перейти на прекрасные места в партер.
– Щас! – говорит Лидия Манучеровна, но не в смысле «сейчас пойду», а в смысле «Ещё чего!».
Майор опять же вежливо начинает убеждать Лидию Манучеровну в том, что лучше ей перейти в партер, что в партере будет ей ещё лучше, чем здесь, в ложе.
– Ага, – говорит Лидия Манучеровна, – вы мне будете объяснять, где лучше, где хуже. Ещё когда вы служили на границе прапорщиком с собакой, я уже билеты продавала в этот театр.
Майор уходит и через некоторое время возвращается с полковником. Полковник начинает уговаривать Лидию Манучеровну перейти в партер, поскольку эти места напротив правительственной ложи и они для служебного пользования.
– Ага! – кричит Лидия Манучеровна. – А то я не знаю, что здесь и для чего. Да я специально взяла эти места, чтобы посмотреть на королеву. Я на своих местах сижу, а вы идите отсюда и не мешайте.
Во время спора они и не заметили, как в ложу напротив вошли президент и королева. Лидия Манучеровна бушевала:
– Я никуда не пойду. Да вы кто такие, чтобы мне указывать, где сидеть? Да если бы не я, у вас бы сегодня театр пустой был, и сидели бы здесь президент с королевой одни! Это я всю публику сюда собрала.
Скандал разгорался не на шутку, уже и какой-то генерал пришёл и уговаривал Лидию Манучеровну уйти по-хорошему. Не тащить же её силой из ложи, скандал будет ещё больше.
На шум с Лидией Манучеровной уже обратили внимание и из правительственной ложи. Какие-то чины подходили к Ельцину и шептали ему что-то на ухо. Наконец королева не выдержала и спросила:
– Что там, напротив, происходит? Кто эта женщина, которая так возмущается?
– Ой, – сказал Борис Николаевич, – это Лидия Манучеровна, говорил я им, что с ней лучше не связываться, понимаешь, не послушали меня. Так что теперь пусть сами отбиваются.
В этот момент свет в зале погас, занавес поднялся, заиграл оркестр, и Лидия Манучеровна добровольно покинула ложу, поскольку смотреть спектакль не входило в её планы.
Конечно, кое-что в этом рассказе преувеличено, но то, что Лидию Румянцеву никак не могли удалить из ложи, это было точно. И именно тогда, когда напротив сидели королева английская и Борис Николаевич.
У церкви
У церкви две нищенки – Люба и Марина. Когда видят меня, начинают выражать бурный восторг.
Я даю им по десять рублей.
Однажды прихожу – сидит одна Люба.
– А где Марина?
– Всё. Отмучилась.
– Как так?
– Вот так. Дай денег помянуть.
Даю пятьдесят рублей.
В следующее воскресенье Люба говорит:
– Надо прах забрать, чтобы захоронить, а ста рублей не хватает.
Даю сто рублей.
Через неделю иду – сидит Марина. Выражает бурную радость.
– Ты?
– Я.
– Жива?
– Конечно, жива.
– А Люба сказала, что ты отмучилась.
– Отмучилась, в больнице была.
– Так она сказала, что ты умерла.
– Сама она умерла.
– Да ты что?
– Да, вот поминаем её. Дай на помин души рабы Любы.
Даю пятьдесят рублей.
В следующее воскресенье сидят обе. Радостные. Выражают бурный восторг.
– Живы?
– Живы!
– Обе?
– Обе. Дай на опохмелку.
Даю пятьдесят рублей. Всё-таки живы.
– За что?
– За то, что мы тебя по телевизору видели.
Какая женщина!
Она была в Москве проездом. А познакомились мы с ней в метро. Погуляли по Тверской, потом пошли в кафе «Пушкин». Там в этот вечер было полно знаменитостей. Она с любопытством расспрашивала: «Кто это? С кем, когда, от кого».
Мы вышли на улицу, и я пригласил её к себе на чашку кофе.
– Нет, – сказала она, – я кофе на ночь не пью, потом не засну.
Я сказал:
– Можно выпить кофе утром.
– Это что же, утром надо к вам приезжать?
– Ну, почему утром? – возразил я. – Можно остаться с вечера и утром выпить со мной кофе.
– Ну да, как же! Вы что?! Выходит, мне придётся ночевать с вами в одной квартире?
– Выходит, так.
– Да вы что? Вы же меня после этого уважать перестанете!
– С чего это я вас перестану уважать?
– Ну, как же, в первый же раз осталась у вас ночевать.
– Хорошо, – согласился я. – Давайте приедем ко мне, попьём кофе, потом выйдем на улицу, вернёмся домой, и вы останетесь, можно сказать, во второй раз.
– Это – другое дело, – сказала она.
Мы поехали ко мне. По дороге она спросила:
– Надеюсь, у вас дома есть вторая кровать?
– А как же! – поспешил ответить я.
– Обещайте, что будете себя вести прилично.
– Обещаю.
– И не будете приставать ко мне.
– Не буду.
Мы приехали ко мне. Вошли в квартиру. Она увидела, что в моей однокомнатной квартире всего один двуспальный диван.
– А где же вторая кровать?
– Так вот же она, – показал я на диван, – это и есть моя вторая кровать. У меня первой нет, а вторая – пожалуйста.
Она засмеялась и пошла в ванную.
Когда мы укладывались спать, она напомнила мне:
– Вы обещали вести себя прилично и не приставать.
Я не приставал к ней целый час. Она жутко обиделась и сказала:
– Вы не даёте мне спать.
– Но я обещал вести себя прилично.
– А ведёте себя неприлично, – сказала она и засмеялась.
Смех у неё был как колокольчик. Этот колокольчик я потом слышал целых три года, каждый вечер, когда мы укладывались на нашу вторую кровать. А первой у нас как не было, так и нет.
Про Александра Шурова
Одно время Аркадий Арканов работал на эстраде конферансье у знаменитых в то время артистов Н. Рыкунина и А. Шурова.