Перевоспитать актрису - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Еленина cтр.№ 27

— За такое не убивают через десяток лет, — покачал головой Леша.

Мы с Мажором согласно закивали.

Величко вернулся со стаканом воды, сделал несколько глотков и снова посмотрел на нас:

— Вопросы?

— Неужели никто не обратился в полицию, не дал приметы девушек?

— О, да, — улыбнулся Тарас Дмитриевич. — Обращения в полицию были, но таких обращений за сезон было столько, что менты не успевали работать. А приметы… Ленка была мастером перевоплощений. Я сам иногда не мог узнать их с Катькой в гриме. Причем промышляли мы всегда в разных местах. Начали в Николаевке, два-три захода — перебрались в Симферополь. У Ильи была старенькая отцовская тачка к тому времени, так что мы смогли расширить географию. За сезон мы набрали приличную сумму, золото в ломбард не сдавали, чтобы не светиться, деньги не тратили. Но это все надо было куда-то припрятать. Катя сказала, что знает место. Мы ей доверяли, мы вообще все доверяли друг другу, поэтому согласились. Но однажды… Этого вы не найдете ни в одном протоколе, — Величко замолчал, как будто прикидывая, стоит нам сообщать об этом или нет, но все-таки продолжил: — Нарвались мы на одного непростого мужичка. Этого мы сразу не заметили, потому что уж больно толстый кошелек у него был. Ленка начала его обрабатывать, когда мы с Ильей собрали минимум информации, и прокололась. В номере он поймал ее за руку, когда Ленка вроде бы отправила его в душ и начала капать снотворное в бокал. Стянул парик, скрутил ее и сунул голову под холодный душ, мочалкой стерев весь грим. Но ментов не вызвал. Только так напугал Ленку, не знаю, правда, чем, но она решила завязать. Я любил ее, поэтому сказал, что с ней. Но Катька и Илья не хотели лишаться легких денег. Тогда Лена попросила ее отдать нам наши доли. Но, — развел руками Тарас Дмитриевич, — деньги портят людей и убивают дружбу.

На этой философской мысли Величко снова замолчал. Сделал еще несколько глотков воды и тяжело вздохнул. Интересно, что за мужик такой до чертиков напугал Гройсман? Она, насколько я поняла, была девчонкой не робкого десятка, а тут…

— А что за мужчина-то был, после встречи с которым Елена решила завязать? — озвучил мою мысль Леша.

— Черт, — потер Тарас Дмитриевич виски, вспоминая. — Фамилия у него вроде Гончаров, а звали как Лермонтова, Михаил Юрьевич.

Я, кажется, даже икнула от неожиданности. Лешино лицо вытянулось, а Мажор коротко и ясно сказал:

— Блядь!

В принципе, его понять можно, но я бы, наверное, выдала выражение покрепче. Хорошо, что, когда мы представлялись Величко, Мажор обошелся без фамилии. Просто Игорь Михайлович.

— Вы его знаете?

Я задумалась. Возможно, по Руси ходит много Гончаровых Михаилов Юрьевичей, но что-то мне подсказывало, что речь идет именно об отце Мажора. И если мы еще в одном расследовании коснемся его, то он точно снимет с Леши погоны, а меня лишит лицензии. Но сейчас хотя бы у нас есть козырь — вроде как на нашей стороне его сын. Вот пусть он и отвечает.

— Он довольно известный человек в нашем городе, — ответила я.

— Вот как! — искренне удивился Величко.

Но меня сейчас волновало, знала ли Гройсман, куда она переехала, и было или это случайностью.

— И что было дальше? — вернулся Леша к рассказу Тараса Дмитриевича. — Как погибла Екатерина и что там за история с моргом? И что там за история с ее беременностью? А то вы как-то пропустили этот момент.

Величко глянул на Лешу так, что сразу становилось понятно: эта тема ему неприятна.

— Я узнал о ее беременности, когда живот уже стало невозможно скрывать. Это было между первым и вторым сезоном наших вылазок. Она сказала, что ребенок мой, и можете не верить, но я обрадовался. Но только я один. Лена сказала, что пыталась избавиться от ребенка любыми способами: и настойку лаврового листа пила, и тяжести таскала, и в ванной горячей лежала. Да только все зря. Потом и вовсе заявила, что оставит ребенка в роддоме, не нужна ей обуза в шестнадцать лет, потому что у нее большие планы на жизнь. И видимо, вселенная ее услышала… Ребенок родился мертвым. Я поначалу думал, что не прощу ее, но любовь такая стерва, еще похлеще Ленки. Жизнь вернулась в привычное русло, пока Катька решила не делиться краденым. В тот день мы сидели с пивом на берегу водохранилища, делали вид, что по-прежнему друзья, что ничего не изменилось. Ильи с нами не было, даже уже и не вспомню, какие у него были дела. Катя перебрала и сказала, что держать общак — дело ответственное, особенно когда доступ есть только у нее. Тут Лена и взорвалась. Снова попросила вернуть наши доли, но в ответ получила только пьяный смех. А потом Катя достала небольшой ключ, повертела им перед Ленкиным носом и проглотила. Руководил ею тогда алкоголь, потому что ни один адекватный человек не поступил бы так. Она снова рассмеялась, сказав, что без этого ключика до денег мы не доберемся, а когда через день-два он выйдет, то Катя еще раз рассмотрит наше предложение. Тут Лена и ударила ее. Не думаю, что хотела убивать, просто так вышло. Случайность. Мы понимали, что на нас быстро выйдут, хоть и оба находились в шоке. Ленка готова была удариться в истерику, но после пары пощечин пришла в себя. Я увел ее оттуда, приказав молчать, потом хотел вернуться и вызвать ментов, но к тому моменту тело нашел какой-то припозднившийся собачник. А как работают менты, думаю, вам рассказывать не стоит.

— Только я так и не понял, — нахмурился пришедший в себя после новости об отце Мажор, — почему вы взяли вину на себя?

— Вы кого-нибудь любили, Игорь Михайлович? — спросил Величко.

Гончаров неопределенно повел плечами. Видимо, сомневался. Конечно, вряд ли бы такой парень даже по большой любви пошел по этапу.

— Тарас Дмитриевич, — сказала я, — вы угробили десять лет жизни, на вас клеймо зэка — и все это ради девицы, которая вам не написала ни одного письма?

У меня тоже в голове это не укладывалось еще после слов Агнессы Тарасовны, а теперь возникло ощущение, что у Величко не все дома.

— Вы знаете, что мы можем доказать вашу непричастность к убийству? — спросил Леша.

— Зачем? — не понял Тарас Дмитриевич. — Годы вы мне не вернете, а остальное не так важно.

— И вы не захотели отомстить, когда откинулись? — снова не понял Мажор.

— Нет, — покачал головой Величко. — Я любил ее и не переставал любить ни на минуту. Может, глупо, конечно, но, видимо, я оказался однолюбом.

— Я вас понимаю, — заметил Леша.

— Вы? Серьезно? Наши менты способны на высокие чувства?

— Представьте себе. Влюбился в стервозную дамочку, так придушить ее иногда хочется, но понимаю, что жить без нее не могу.

Я едва не задохнулась от возмущения, но выяснение отношений подождет. Клуб несчастных влюбленных, мать их! Они бы еще обнялись и заплакали, а мы с Мажором пока бы кофе выпили.

— Так что вы знаете о пропавшем из морга теле? — спросила я. — Теперь, сопоставив имеющиеся у нас сведения и ваш рассказ, понимаю, что дело было в том самом ключе.