Перевоспитать актрису - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Еленина cтр.№ 21

— Боюсь, жена Константина Ивановича не оценит скоропостижный переезд в Симферополь.

За столом повисло молчание. Леша повернулся ко мне, а я снова уткнулась в отчет, но тут же почувствовала дыхание возле уха, а потом услышала шепот:

— Я думал, что поднял тебе сегодня настроение. Ревнуешь?

— Отвали, — сквозь зубы прошипела я, надеясь, что меня услышал только Леша.

— Ты прелесть, — сказал он уже громко и, сграбастав меня в охапку, принялся целовать.

Я уперла ладони в его плечи, но бесполезно. Этот придурок еще и укусил меня за губу, хотя я собиралась сделать то же самое. Опередил. Войти во вкус, что ли, и получить удовольствие? Хрен тебе, дорогой, не дождешься. Я расслабилась и начала отвечать на поцелуй. А Леше, видимо, уже гормоны в голову ударили, потому что подвоха он не почувствовал. Отлично.

Потянув руки к его шее, я вцепилась ногтями в кожу и полоснула что есть сил. Леша оторвался от меня наконец-то и возмущенно сказал:

— Ты чего?

— А ты?

— А у меня проявление чувств.

— Вы такие милые, — восхитилась Диана Викторовна. — Леша, я все думала, что ни одна женщина не сможет терпеть тебя, кроме меня, конечно. Но, кажется, ты нашел чокнутую себе под стать.

— Костя, — посмотрел Леша на едва сдерживавшего смех Клементьева. — Может, мне прививку от бешенства сделать?

— Какие прививки? Да я бы вас двоих на нейролептики посадил.

В номере я продолжила изучать отчет, боясь, что в атмосфере, царившей в ресторане, могла что-то пропустить.

Диана Викторовна откланялась сразу же после первого бокала и легкого салатика. Фигуру бережет. Интересно, для кого? Костик оповестил нас, что завтра хочет сгонять на пляж, а сорок километров или новое убийство его не остановят. После второй бутылки коньяка мы разошлись.

Леша по дороге в номер все потирал царапины на шее, а я боролась с желанием отправить его сегодня ночевать к Диане Викторовне. Но и желание помариновать его не уступало первому.

Пока Леша был в душе, я улеглась на кровать с отчетом и даже проигнорировала его появление, как обычно, в одном полотенце.

— Ивонна, может, займемся чем-нибудь более полезным?

Я оторвалась от чтива и посмотрела на Лешу с ехидной улыбкой:

— Можем устроить мозговой штурм. Если доведешь меня до интеллектуального оргазма, то, возможно, я позволю себя соблазнить.

— Я предпочитаю начать с физического оргазма, а потом можем и поболтать.

Леша подкрепил свои слова действием. Его рука легла на мое колено, а потом медленно поползла вверх. Черт! А действует все же! Только вот никому, кроме меня, об этом знать не стоит. Спас меня от грехопадения телефон. Видеозвонок от Ботаника. Ну хоть к ночи очухался этот «недоалкоголик».

Я потянулась к тумбочке, перевернувшись на бок, в надежде, что Лешина рука исчезнет с моей ноги. Но он не сдавался. Я тут же почувствовала прикосновение к своей пятой точке.

— Руки убрал! — рявкнула на него. — Это по делу.

— Ваня?

Господи, я опять забыла, как зовут Ботаника. Надо с этим что-то делать.

Я провела рукой по экрану и увидела помятую опухшую мордашку.

— Ивонна Сигизмундовна, — слегка хрипло произнес мой протеже, — как дела?

— А вот это я у тебя хочу спросить! Какого хрена ты бухаешь, а не занимаешься делом?

Леша пододвинулся ко мне ближе, чтобы его лицо возникло на экране и Ботаник смог лицезреть нас на кровати рядом.

— Правильно, Иван Андреевич, надо держаться с коллективом.

— Мужская солидарность? — спросила я у обоих.

А с лица Ботаника исчезли сразу все следы похмелья, и он расплылся в улыбке.

— А вы живете в одном номере? С одной кроватью?

— Снова наглеешь, парень. Уволю!

— Не уволит, — усмехнулся Леша.

— Рассказывай, — сказала я, пока они не начали сплетничать, как базарные бабы.

— Да пока нечего, — вздохнул Ботаник. — Люди там немного странные, но представить кого-то из них убийцей фантазии не хватает. О Елене говорили как о хорошей актрисе, но о человеческих качествах молчали. Насколько я понял, близко с ней никто не общался. По своей инициативе или по ее, не знаю. В общем, информации пока мало, но буду искать. Кстати, тут вас искал Игорь Михайлович.

— Нет меня, в отпуске.

— А у вас что? — спросил Ботаник и обратился в слух, пока Леша пересказывал вкратце все, что мы узнали в Симферополе.

— Интересная история… Думаете, дела давно минувших лет имеют отношение к смерти Гройсман?

— Кто знает, — сказала я. — Будем проверять все версии. И ты помни, что в театре надо делом заниматься, а не бухать.

— Ивонна Сигизмундовна, — вроде бы обиделся Ботаник.

— До связи, амиго, — помахала я ему рукой и выключила телефон.

Леша тут же воодушевился и спросил:

— Продолжим?

— Конечно, — подтвердила я. — Начнем с первой страницы, — снова взяла отчет и открыла. — Или у тебя уже все мысли в другом месте сосредоточены?

— Ты невыносима.

— Я знаю.

Погрузиться в отчет, когда Леша сопит в самое ухо, да еще и после двух бутылок коньяка, то еще дело. Но я упорно вчитывалась в каждую строчку материалов дела. На третьей странице сдалась, когда буквы стали расплываться, а смысл слов ускользал. Даже не было сил на обсуждение.

Я повернулась к Леше и спросила:

— Какие идеи?

Кажется, не я одна хотела спать. Он посмотрел на меня, а потом скорчил несчастную физиономию и ответил:

— Может, отложим на утро?

— Что именно?

— Все.

Если уж Леша даже о сексе не думает, то точно пора спать. Я выключила свет и, кажется, мгновенно уснула, перед этим только снова почувствовав руку на своей ноге. Если я невыносима, то Леша неисправим.

Утром я проснулась одна. В номере — тишина. Из ванной тоже никаких звуков вроде шума воды или жужжания электробритвы. Может, Леша уже с Костей похмеляется? Или среди ночи все-таки решил отправиться к Диане Викторовне? Как оказалось, ни то, ни другое.

Леша сидел в кресле на балконе и читал дело. Не знаю, как давно он проснулся, но открыта была в отчете уже последняя страница.

— Доброе утро! — сказал Леша, не оборачиваясь, и захлопнул папку. — Тарас Величко не убивал подругу Елены Гройсман. Следователь не заморачивался, когда после нескольких допросов Величко подписал признание. Тут уж винить никого не стоит — «глухари» начальство не любит. Есть признание — нет расследования.