Жестокий эксперимент - читать онлайн книгу. Автор: Вера Порет cтр.№ 7

– Засни, тебе будет легче.

И после этих слов я провалилась в черноту.

Перед глазами стоял туман, а в нем угадывался нечеткий силуэт человека в белом халате. Тело не слушалось. Во рту все пересохло, ужасно хотелось пить. Я не могла выговорить ни слова, а только медленно открывала и закрывала глаза. Чернота чередовалась с размытым лицом какого-то доктора. Он навис надо мной, и я попыталась понять, кто это.

– Ольга, просыпаемся, – отчеканил врач.

Я глубоко вздохнула, и, наконец, все вокруг стало четким. Белый потолок переходил в белые стены. Все было белым, до рези в глазах. Светло-серые жалюзи закрывали окно, но сквозь вертикальные полоски пробивался дневной свет.

Рядом стоял доктор. Тот самый, который вколол мне в шею какую-то дрянь. На нагрудном кармане белого халата висел бейджик, который следовало разглядывать разве что с помощью лупы. Или бинокля. Врач выглядел молодо. Ему на вид было лет тридцать, не больше. Очки придавали важности узкому лицу. Он был слишком худым, и было бы не плохо, если медсестра принесла бы пару бутеров: для меня и моего врача.

– Ваш контракт подошел к концу. Я буду сопровождать вас в течение всего периода реабилитации, – говорил доктор шаблонные фразы, словно автомат, и тыкал кнопки на каком-то приборе возле моей головы.

Кучка заученных словечек. Контракт.

Что-то пикало. Не удавалось повернуть голову из-за присосок и проводов, соединяющих меня с белой коробкой. Желтая лампочка на ней то загоралась, то гасла. Медсестра ходила практически бесшумно, я видела иногда ее голову с черными волосами, собранными в тугой пучок.

Я подписала какие-то бумажки. Мне что-то было нужно.

– Память будет возвращаться постепенно. Отдыхайте. Я зайду к вам через пару часов.

Врач ушел, оставив меня с медсестрой, которая пошуршала чем-то возле моего уха и тоже удалилась, не проронив ни слова.

Я желала стать свободной и поэтому отдала всю себя Институту на долгие годы. Стоило ли оно того?

В палате я была одна. Лежала на кровати и смотрела в белый потолок. Кроме приборов, стула и стола ничего не имелось. Ни шкафа, ни тумбочки. Где же мои вещи?

Я ощущала голод, смятение и разочарование. Не могу сказать, какое чувство в тот миг преобладало.

Ко мне два раза заходила медсестра и оба раза спрашивала, как настроение. Паршивое, если честно, но отвечала, что все в порядке, чтобы казаться вежливой. Медсестра выдавала неискреннюю улыбку и уходила. Мать всегда отчитывала меня за резкие словечки, брошенные мной ее подругам, нагло влезавшим в мою жизнь. Они вечно спрашивали, когда я выйду замуж или найду нормальную работу. Это их не касалось, и я возвращала вопрос про замуж шестидесятилетней разведенке Ирине, тучной и страшненькой бабенке, у которой уже родился внук. Она выдала дочь замуж, едва той исполнилось девятнадцать, и очень этим гордилась. И внуком тоже. Сама же эта бабенка родила в сорок и вечно причитала, как тяжело поднимать детей, когда ты уже старуха. А я не желала, чтобы кто-то совал свой любопытный нос в мою жизнь. Мать тоже не имела права туда лезть. И вот я вспомнила об этом сейчас, когда медсестра нарушила мое одиночество и спросила про настроение. Спросишь в третий раз, милочка, отвечу правду и пошлю тебя. За едой хотя бы.

Желудок начал урчать. Мне кто-нибудь принесет поесть?

Доктор зашел через два часа, как и обещал. Он был чрезмерно любезен и представился Дмитрием Игоревичем. Фамилию я не запомнила.

– Как вы себя чувствуете?

Может, сказать ему правду?

– Нормально, – ответила я и попыталась улыбнуться. Актриса из меня никакая. Медсестра и то улыбалась лучше.

– Вы помните день, когда подписали контракт? – доктор подвинул стул ближе к кровати и сел. Его лицо не выражало искреннего интереса, наверняка этот вопрос он задавал всем своим пациентам. Он раскрыл мою медкарту, щелкнул ручкой и приготовился записывать все, что я выдам.

– Смутно.

– Что именно вы помните?

А вы-то помните? У вас за последние несколько лет наверняка произошла целая куча событий. Толпа таких же, как я, пациенток и пациентов, опыты, статьи в научных журналах, конференции и все в этом духе.

– Вы помните, на что вам нужны были деньги?

Ах, контракт…

Помню, что хотела сбежать. Я только окончила университет и устроилась на работу, где платили копейки. С такой зарплатой снимать жилье не получалось. Да чего уж там говорить! Я не могла купить себе одежду, приходилось занимать у родителей. Мать давала денег и считала, что теперь я обязана ей подчиняться. Кто платит, тот и заказывает музыку – так говорят. Отец зарабатывал немного и отдавал все матери. Иногда в день получки мне удавалось перехватить немного денег у него. И ему я возвращала в первую очередь, хотя он этого не требовал. Чего нельзя было сказать о матери. Во время ссор, которые случались у нас почти каждый день, она упрекала меня, что я неблагодарная сволочь. Столько заработанных тяжелым трудом денег было на меня потрачено, а я выросла такой неправильной. Мне хотелось иметь свой угол. Несколько полок в шкафу и письменный стол с кроватью – это все, что в нашей однушке считалось моим. Причем мать регулярно наводила порядок в моих вещах: в одежде, письменных принадлежностях. Иногда она брала мою косметику, шариковые ручки и как-то раз забрала дамскую сумку, которую я купила на свои деньги. Иногда мать выбрасывала мои книги, ведь они занимали чересчур много места, рвала на тряпки футболки, потому что, на ее взгляд, они износились. Мои кремы я часто замечала в мусорном ведре, пахли они, видите ли, чересчур плохо.

Я просто хотела пойти своей дорогой, а для этого требовались деньги. Много денег! Я не знала, как можно заработать столько, чтобы снимать сносное жилье, покупать еду и все необходимое. Наверное, молодой девушке стоило подумать о хорошем замужестве и найти обеспеченного мужика, но я не нашла. Было неинтересно встречаться с мужчинами и оценивать толщину их кошелька. Я желала избавиться от тирана в лице матери, а не менять одного тирана на другого. Да и с личной жизнью не клеилось. Мать донимала расспросами про каждого, кто на меня всего лишь взглянул. Она хотела, чтобы я вышла замуж, но при этом звонила мне по пять раз в час, когда я выходила из дома.

Прощу ли я когда-нибудь ей то, что она нагло влезла в мою личную жизнь и разбила отношения с мужчиной, который был мне дорог?

Я встречалась с ним всего два месяца, но за это время мать успела вымотать все нервы мне и ему. Однажды выследила нас и устроила ему допрос прямо посреди улицы. Ей хотелось знать, чем он занимался, где и сколько зарабатывал, собирался ли на мне жениться. Я стояла рядом и хотела провалиться сквозь землю! Она не слышала моих криков и призывов прекратить бессмысленный разговор. Может, я и сама бы поняла через неделю или две, что этот парень – не мой человек. Но в ту минуту я ненавидела мать и готова была на все, чтобы вырваться из-под ее контроля.