Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Хебб cтр.№ 25

Самый главный вывод, который следует сделать, заключается не в том, что травмирующие события из детства способны погубить вас, а в том, что если говорить о них вслух, то шансы на исцеление существенно возрастают.

Работа Нобелевских лауреатов, психологов Дэниэла Канема и Амоса Тверски, пролила свет на то, почему мы не говорим о чем-либо. Изучив их доводы, можно понять, почему мы избегаем таких тем, как смерть, почему в семье Бекки не произносят слово на букву «р», почему не все население поголовно оформляет донорские карточки и не у всех есть завещание, медицинская доверенность, указания о реанимации, оплаченный участок на кладбище.

Ведущие экономисты и бихевиористы полагали иначе, а потому удивлялись, что не сбываются их предсказания относительно того, что люди купят или не купят, и как они будут действовать ^[38].

Канеман и Тверски попытались выяснить, где мы неверно оцениваем реальность и почему наш разум постоянно спотыкается об общие системные ошибки. По итогам их новаторских исследований стало ясно, что в рассуждениях люди оперируют обширной сетью предубеждений и эвристик, то есть паттернов мышления, которые закрепились в наших операционных системах по мере развития человеческого рода. Как писал Канеман в своей основополагающей книге «Думай медленно… решай быстро», «…мы можем быть слепы к очевидному, а также слепы в отношении собственной слепоты».

Многие из этих незримых предубеждений, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, имеют отношение к вопросам смертности. Сам я полагаю, что эта тема заслуживает отдельной книги, но наберитесь терпения. Пока что мы лишь заглядываем в кроличью нору, чтобы узнать, сколь она глубока.

Начнем с одного из стереотипов, который во многом определяет табуированность темы смерти: предубеждение по поводу общих данных, также известное как отрицание общих данных.

Есть неоспоримый общий факт, касающийся всех: мы умрем. На данный момент на планете царит стопроцентный уровень смертности, и, возможно, так будет всегда. И все же мы не чувствуем, что умираем. Мы здесь, дышим, думаем, читаем – все это тоже относится к разряду исходной информации. Вот почему мы предпочитаем отрицать раздражающую реальность того, что все мы смертны.

Теперь добавим еще один стереотип мышления – предубеждение нормальности, которое буквально означает: если с нами чего-то не случалось раньше, то оно вряд ли произойдет когда-нибудь в будущем. Мы описываем это ласковым термином ЖТОР, что означает «живем только один раз» ^[39]. Если опираться на воспоминания, то мы рождались только однажды, и никто из нас не помнит, чтоб умирал. Вот почему почти не получается принимать во внимание возможность смерти.

И раз уж у нас и без того достаточно предубеждений, давайте добавим еще одно: стереотип о вежливости, то есть склонность высказывать мнение максимально корректно, дабы никого не обидеть. Этот стереотип – своего рода безмолвный убийца, из-за которого мы с очень небольшой вероятностью заговорим о смерти с родителем или супругом. С этим предубеждением знакомы врачи и медсестры, которые часто описывают куда более радужные перспективы, чем те, с которыми пациент в итоге сталкивается. Как упоминалось ранее, из 3500 человек с метастатическим раком, участвовавших в исследовании, только 16 % смогли точно описать свои прогнозы ^[40]. В вопросе смертности нашу «уловку-22» ^[41] можно описать аккуратным высказыванием Канемана: «Сталкиваясь с трудным вопросом, мы предпочитаем ответить на более простой, при этом не замечая подмены» ^[42].

Благодаря нейропластичности, в мозгу ежедневно образуются новые связи ^[43]. Есть старая индейская притча, которая с помощью повествовательной мудрости объясняет вещи, на понимание которых у науки ушло столько времени.

Многие люди не помнят, как впервые поняли, что однажды умрут. По их описаниям это мало похоже на внезапное озарение, куда сильнее – на растущее понимание, когда сначала ты не уверен, что зубная фея реальна, а вслед за этим ставишь под сомнение существование Санта-Клауса, магии и рая.

Однако у некоторых этот момент отпечатался в памяти. Дженна не могла сказать точно, сколько ей было лет, но помнила, что в тот момент ехала с семьей на отдых, и они как раз пересекали мост из Коронадо в Сан-Диего. Она вдруг подумала: вот она – я, но однажды я перестану быть собой. «Мне было четыре или пять, – заметила Дженна, – и я до ужаса пугалась мыслей о вечности. Помню, как стояла в ванной, смотрела на свои стопы на полу и вдруг осознала: даже когда меня не станет, мир продолжит жить до бесконечности. Примерно в тот же период, ложась спать по вечерам, я спрашивала родителей, не умру ли я до утра. Так что, да, должно быть, я была несколько одержима этой мыслью».