Учеба. Учиться всегда пригодится? - читать онлайн книгу. Автор: Дима Зицер cтр.№ 43

Здесь соглашусь, да.

Двенадцать лет — это прекрасный возраст. Ему еще рано. В каком смысле рано? В том смысле, что он живет здесь и сейчас, как и большинство детей. Он смотрит вокруг, учит физику, литературу, русский язык, математику, занимается спортом. Пусть так и будет, не беспокойте его. Он скажет вам, честное слово, сам скажет, к чему его влечет. Если вы не будете на него слишком сильно давить, он сам к вам обратится, например: «Мам, я хочу более углубленно заниматься физикой» или «Мам, знаешь, я стихи начал писать». И как прекрасно будет, если он не постесняется прочесть вам эти стихи. А если вы скажете ему: «Давай физикой заниматься» — он не захочет вам читать свои стихи.

Юля, еще раз подчеркну основную мысль. Мне кажется, что наши дети, как и другие наши близкие, не стесняются проявлять себя в тот момент, когда мы принимаем их интересы и они чувствуют, что имеют на них право. Умоляю вас не играть в эту взрослую игру, когда к ЕГЭ надо готовиться с четвертого класса, когда мы живем ради ЕГЭ. Идея, что в тринадцать лет подросток обязан знать, кем хочет быть, когда вырастет, иначе он будет недостойным членом общества, — полная ерунда! Если они в двенадцать-пятнадцать научатся жить здесь и сейчас и понимать себя и мир вокруг, то абсолютно точно смогут выбрать профессию. Понимаете?

А вы знаете, почему такой вопрос возник? Возможно, двенадцать-тринадцать лет — это довольно рано, но как бы не пропустить тот момент, когда будет уже поздно.

Это как? Расскажите, напугайте меня.

Я не хочу, чтобы у него получилось так же, как у меня. Я поступила в тот институт, в какой получилось, в какой привели, я не знала, кем хочу стать, и в итоге то, к чему у меня душа лежит и чем мне интересно заниматься, я стала понимать гораздо позже, уже получив совершенно ненужную для меня специальность.

Юль, ну так давайте проанализируем это. Как это с вами произошло? Как так получилось, что вы поступили не в тот институт?

Мы жили в совершенно другом городе, и когда я окончила школу, мы переехали в Москву.

Ну и что?

И совершенно было непонятно, куда поступать. Пошли в институт, подали документы.

А почему вы не позволили себе годик никуда не поступать? Могли бы в это время попеть песни в переходе, поработать официанткой или лаборанткой или вообще попутешествовать. Почему такого не было?

Затрудняюсь ответить. Наверное, все время был какой-то страх, что нужно идти поэтапно, постепенно, не растерять знания и время не упустить.

Я совершенно не хочу утверждать, что вы поступили неправильно или правильно… Мне кажется, что парадигма, в которой мы живем, в результате приводит нас к тому, что мы поступаем не туда, а после этого, поняв, чем хотели бы заниматься, боимся бросить то, что у нас уже есть. А потом мы говорим: «Мне уже поздновато учиться заново». Наши дети могут избежать этих ошибок. Когда мы приучаем их к такой жизни, мы немножечко ошибаемся, и дальше они начинают ошибаться вслед за нами. Предположим, мы выдавим из замечательного молодого человека тринадцати лет признание, что ему физика ближе, чем литература. Что будет дальше? В тот момент, когда он захочет подзабить на физику, взрослые ему скажут: «Как же так? Ты же выбрал физику». Если вдруг он захочет заняться чем-то третьим, не физикой и не литературой, а химией или биологией, ему тут же скажут: «Подожди, но мы же с тобой готовимся к тому, что ты будешь физиком-ядерщиком». Есть и другой вариант, при котором мы позволяем ему заниматься тем, чем он увлечен, поддерживаем его и помогаем ему. Как помогать? Путешествовать вместе, пробовать разные кружки, ходить в кино, обсуждать, чем люди могут заниматься в жизни, какие новые профессии появляются и т. д. «Это немного страшновато», — скажете вы. Зато через полгода он гарантированно будет вам говорить: «Мам, слушай, я люблю целый мир». Я как папа понимаю ваш страх, даю вам честное слово. Но, с моей точки зрения, мы сможем дать этому тринадцатилетнему юноше намного больше, если предоставим ему больше свободы.

Вот мы как раз пытаемся отдавать его в разные кружки, чтобы он мог попробовать себя в информатике, в истории, в спорте, в языках, в шахматах. Но он пока ничем не заинтересовался. Может, мы что-то не так делаем?

Да ладно! Что значит не заинтересовался? Даже я знаю, что он любит велоспорт. А я совсем чужой для вас человек.

Велоспорт любит, да. Нравятся ему самокат, трюковые велосипеды.

Ничего себе, Юля, и вы так легко говорите, что он ничем не заинтересован. Это же такое обесценивание! Зачем нам это нужно?

Да, этим он очень заинтересован.

Ура! И есть еще много чего, чем он заинтересуется.

До нас дозвонилась Мария из Москвы. Здравствуйте, Мария!

Здравствуйте, Дима! У меня два сына. Младший очень собранный, целеустремленный мальчик, он в свои десять лет четко знает, чего хочет в жизни (он уже давно мечтает быть (фермером). А старший сын (ему тринадцать), глядя на него, расстраивается, поскольку у него нет никакой цели, он никак не может понять, что ему нравится, чего он хочет. Я предлагаю ему разные варианты, например, можно выбрать предмет, который нравится в школе, и постараться в него углубиться, так у него появится цель; или можно посмотреть какие-то профессии и выбрать те, которые его заинтересуют. Мы много раз искали что-то в интернете, но его совершенно ничего не цепляет. У него есть любимые спортивные занятия, но он вроде готов, если что, от них отказаться. Еще он занимается пением, достаточно хорошо поет, но тоже, в принципе, в любой момент может бросить. И я не знаю, чем ему помочь. Он расстраивается…