Поехавшие - читать онлайн книгу. Автор: Яна Мелевич cтр.№ 74

- Дедушка, чтоб ты знал - я только что попал в горячую точку. Мне не понравилось. Не буду я воевать за родину, - прошипел, слыша скрип каменной крошки под подошвой, спеша скорее выбраться наружу. Надеясь, что охрана у Заборова не настолько физически подготовлена, а еще, что Шницель успел убежать. 

Каждое лето с самого детства Марк с Елисеем проводили в лагере для детей сотрудников полиции в Подмосковье. Подъем в семь утра, пробежка, тренировка, игры, в обед уборка домиков и полуденные игры с вечерним купанием на речке. Ничего особенного, пока однажды они вдвоём не подбили целую группу сбежать в лес и там спрятаться. За это им, конечно, знатно прилетело, но ощущения были просто незабываемые.

Сам Марк никакого желания отправится служить не выказывал. Подчиняться ему не нравилось никогда, жизнь по расписанию для вольного художника – настоящая пытка. Полезть в горы? Пожалуйста. Спустится под воды? За милую душу. Отправиться с дедом в лес на охоту, или пройти курс «молодого бойца» с настоящим травматом? Всеми руками за. А дедушка, счастливый от того, что любимый и единственный внук уже разделяет его интересы, особо не настаивал. Ходит в лес и хорошо. Не то что его отец. Ярослав один раз пошел с ними в поход, потом неделю стенал, что его едва не разорвали медведи и саблезубые тигры.

Елисей тоже не горел желанием болтаться по грязи для изучения тактики боя с ориентированием, а от Антона в этом плане толку было чуть больше, чем ничего. Потому и играл в рэмбо Марк один, весь в листьях да ветках, натянув на себя специально пошитую для него военную форму. Сжимал в руках игрушечный автомат, упрямо переползая канаву за канавой и взбираясь на стену, несмотря на многочисленные падения, синяки да ссадины.

- Упрямый в папашу, - радовался Степан Ерофеич, потирая руки. – Жаль только, что второй совершенно неприспособленный. И как моя дочь могла за такого рохлю выйти замуж. Он же в лесу потеряется, помрет через час. Тьфу, гиена ленивая, алоэ комнатное.

В общем, хорошо было, Марку очень нравилось. И стрелять из оружия нравилось, и заниматься спортом, а дома можно было расслабиться под чутким родительским оком, изображая беспомощность. Там накормят, напоят, обогреют и дедушке за каждый синяк выговор сделают. Красота.

- Домой хочу, - буркнул Тасманов, прерывая собственные воспоминания, отодвигая очередную ветку на своем пути, шелестя под ногами золотистыми листьями.

После такого ударного забега на адреналине наступила ожидаемая усталость. Сколько он пробежал, не знал сам, но судя по тому, что его преследователи отставали – довольно далеко. Стоял довольно пасмурный серый день с неприятным ветром, пробирающимся под куртку. В ботинках хлюпало после перехода через реку, ноги гудели, голова была тяжелой, в волосах запуталась паутина с маленькими листочками, а вся его одежда была в такой грязи, что, глянув сейчас в зеркало, в жизни бы себя не признал.

- Гав!

- Тихо ты, - шикнул на Шницеля, высунувшего язык, следующего рядом.

Серый хаски перебирал лапами. Для него все происходящее было какой-то игрой, или приключением, кто знает Правда. Он тоже начал уставать. Ему ведь пришлось сделать крюк, чтобы найти своего хозяина, дабы последовать за ним по лесу в сторону деревни.

От дороги парень старался держаться подальше. Несмотря на наличие там фиксирующих камер и дорожных дронов, не было никакой гарантии, что преследователи не попытаются перехватить его там. К тому же в самом лесу тоже, нет-нет, да пролетали подобные штуки, а на некоторых деревьях были установлены специальные камеры, фиксирующие передвижение местной фауны, передавая информацию на сервер местной природоохранной службе.

Остановившись у очередной сосны, Марк устало прислонился спиной, сползая по твердой коре, прикрывая глаза. Хаски покопошился рядом, заскулив тихо и подошел ближе, ткнувшись носом в поставленную ладонь парня, облизывая ее, выражая свое собачье сочувствие. Он тоже устал, и тоже хотел домой.

- Знаешь, наверное, надо найти что-нибудь для остановки, еды там, то, се, - пробормотал задумчиво, утыкаясь носом в густую серебристую шерсть, не делая попыток встать.

Засыпал буквально на ходу, хотя знал, что так делать нельзя. Возможно, ему стоило еще тогда вернуться в дом и вызвать охрану, но в тот момент этого сделать ему не позволил инстинкт защитника. Прежде всего из-за Насти – до нее они не доберутся, сейчас их волновала его поимка. Привлекать лишнее внимание к своей девушке Марк точно не собирался, да и в самой Канарейкиной не сомневался.

Она умная, все поймет сразу. А если не сразу, то через некоторое время.

Шницель улегся поперек его ног, согревая своей влажной шерстью его ноги, отчего Тасманов вздохнул, приподняв голову к небу. Где-то в лесу распевали песенки птицы, стрекотали какие-то насекомые, а вперед виднелась яркая шляпка мухомора, что не могло ни радовать. Наличие грибов и ягод могло спасти жизнь при необходимости, вот только ходить в поисках съестного у него не было ни сил, ни желания.

- Вернемся домой, неделю буду спать. Нет, две, - заворчал, кутаясь в свою куртку, жалея, что надел легкий джемпер вместо свитера. Кто же знал, что все так обернётся. Наверняка родители на уши уже все село поставили, если не всю полицию города Москвы и Подмосковья. Оставалось надеяться, что найдут его раньше, чем до него доберется Заборов.

Всего на секунду прикрыл глаза, и сознание поплыло мгновенно. Не слышал, как Шницель поднялся, тявкнув что-то кому-то. Однако стоило человеческой тени накрыть его, как мгновенно подорвался, повинуясь инстинктам, ударяя невидимого противника по ногам, свалив его прямо на землю прямо на хвойный ковер, нависнув сверху и занеся кулак над ошарашенным лицом мужчины.

- Эй, пацан, ты чего? – выдохнул седовласый мужчина, подняв руки. Рядом валялась наполовину опустошенная корзинка с грибами, часть из которых оказалась разбросана по земле и небольшая сумка для походов на не очень далекие расстояния. Шницель с интересом принялся обнюхивать подберезовик, трогая тот лапой, недовольно урча.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Карие глаза, круглое, побледневшее лицо с изрезавшими его морщинами намекали на возраст грибника ближе к пятидесяти. Сжимая в руке ткань его куртки цвета хаки, Марк прищурился, оглядывая наряд, заметив небольшой ножик, торчащий из кармана и медленно убрал руки, поднимаясь.