- Ненадолго, а то бесит шумом своим в процессоре. Когда уже дроидов нормальных закупят? – задумчиво потянул Марк, пока Радион стучал кончиком ручки по столу, достав ее с пола. Короче, отпускайте. Ясно дело, что ничего пришить вы мне не сможете, - развел руками, кладя на стол наручники под пристальным взором.
- Дедушка научил, - подмигнул, заметив интерес на лице дежурного, наклонившего голову. Радион вздохнул, откидываясь в кресле и сжал переносицу, отодвинув рукой портрет президента на цифровом фото, которого периодически сменяла семья.
- Между прочим, это самое настоящее хулиганство, - устало проговорил, разглядывая ухмыляющегося блондина с ног до головы. Что ему он пришить может? Главный прокурор в близком общении с его семьей, крупные бизнесмены вроде Канарейкина и Радова тут же пришлют адвокатов зубастых, это если не брат его семью в расчет. А там тоже: отец большая знаменитость, мать известный филантроп и тоже из «своих». Дедушка ушел в отставку полковником, а сам парень не в пример давным-давно на глянце светит красивым личиком, радуя периодически постами в соцсетях с сотнями тысяч фанаток. Да стоит только заикнуться о тюрьме, вокруг отделения толпа с вилами встанет.
- Еще раз: доказательства? – потянул Марк, небрежно стряхивая невидимую пылинку с рукава рубашки.
- Сумка с пустыми баллончиками, маска, одежда, - начал перечислять сержант, но Тасманов его перебил.
- Ничего удивительного. Я же художник, мой отец художник, бабушка художница, - снова пожал плечами.
- И художествовал подле офиса Заборина? – вскинул брови. – Вроде у вашей семьи с ними конфликты были в прошлом году.
- Да какие конфликты, господин дежурный? Так буря в стакане. А насчет художеств – там же галерея семьи Немцовых – хороших друзей моих родителей.
- Господи, еще одни, - буркнул дежурный, добавляя к многочисленному славному списку защитной стены парня очередную партию именитых фамилий. На него даже дышать нельзя, вдруг решат, что он его тут обижает. Хотя сам Тасманов выглядел расслабленным. Всего-то восемь часов в одиночной комфортабельной камере на мягкой кушетке с пледом – новые правила по заключенным, как в Европе. Убрали жесткие скамейки, сотрудники исключительно вежливы. Гостиничный сервис, а не тюрьма, потому мужчина порой грустил, что не родился хотя бы лет на тридцать раньше, когда места, не столь отдаленные были похожи на карцеры.
- Бросьте, сержант, - поставив локти на стол, устроился с комфортом, пинком ноги включая робота, со скрипом пытающегося вновь фиксировать процесс составления протокола. – Согласитесь, никакого смысл из мыльного пузыря воздушный шар дуть.
Проведя нервно ладонью по коротким темным волосам, убрал наручники в стол, не видя в них смысла. Вот уж забавлялись ребята, когда парня нашли пристегнутым к собственному рулю. Интересно, почему не отстегнулся? Все же задал этот вопрос Тасманову, получив в ответ ленивую улыбку.
- Зачем? Ведь так интереснее. И моя Принцесса довольна.
Кто такая Принцесса уточнять не стал, хмыкая негромко. Собрался уже бросить бесполезное дело фиксировать на парня все детали, когда двери комнаты распахнулись, а внутрь ввались двое молодых людей, в которых признал наследников семьи Канарейкиных.
- Молодые люди! – пищала неуверенно за их спинами Люба, бросая испуганный взгляд на сержанта. Остановить не могла - запрещено правилами. По считанной информации с электронного паспорта даже не стали спрашивать кем они приходятся Тасманову. Особенно старшего сына Канарейкиных, так часто самого попадавшего сюда за драки.
- Ааа, ну я так и думал, что сейчас сюда делегация придет, - потянул Радион, пока Елисей снимал на Айфон комнату, в том числе поморщившего Марка.
- Тасманище, сиди ровно, дай запечатлею тебя для истории, - хохотнул парень, делая несколько фотографий. – Эх, жаль не успели к моменту, когда ты в обезьяннике прохлаждался. Тасманов в камере – это ж вековая сенсация. Журналисты слюнями изошлись бы.
- Чего ехали так долго, идиоты? – буркнул Марк, поднимаясь со стула и расписываясь в очередной бумажке на экране планшета, что не имеет никаких претензий к полиции. – Я уже поспать успел и поужинать.
- Зачем же торопиться? – потянул Антон, прислонившись к стене, оглядывая парня. – Тем более вижу не скучал, прямо пышешь весь радостью и довольством.
- Татоха опять ленился, - фыркнул Елисей, перебив брата.
- Ниче не ленился, сам же орал, мол давай до утра его оставим, а то всех девчонок в клубе снова уведет, - возмутился в ответ его брат, затем перевел взгляд каре-зеленых глаз на Марка, поправляющего одежду. – Отец твой звонил. Просил передать, чтоб ты в зоопарке ночевал.
Закатил глаза, фыркая громко.
- Что за родитель вообще? Никакого беспокойства о единственном сыне!
- Да нет, он побеспокоился, - вмешался в разговор Радион, ухмыляясь. – Позвонил и просил тебя тут подольше подержать.
Глаза младшего Тасманова сузились, а за спинами послышался хохот.
- Не-не, погодите, дайте еще раз эту рожу сфотаю. Улыбайся Тасман, тебя снимает скрытая камера и я ее ведущий Валентин Дроздов. Сегодня мы изучаем редкий вид… - увернулся от подзатыльника, продолжая ржать, пока Рамолов не устроился обратно в кресле, тыча всем троим на дверь.
- Все банда. На выход. Тебя Канарейкин особенно тут видеть не хочу. Достал уже, - лаконично заметил, на что Елисей поперхнулся смехом, возмущенно отвечая:
- Чего? Радион Петрович. Чего начали, нормально же все было!
- Нормально, это когда ты у меня каждый месяц сюда за драку попадать не будешь, - отмахнулся.
- Елечка, ты прости, я на твоей кровати полежал, - с притворной грустью заметил Марк, - считай спальню твою вторую занял не специально. Дяди полицаи сами предоставили. Все претензии к ним если что, в письменном виде.
- Вообще, как вы могли в мою любимую камеру этого проходимца посадить? – засопел от обиды, зажимая Антона и слыша его шипения.
- Убери от меня ласты свои, уголовник! Не семья, а сплошь преступники, - сипел тот.
- Чего ты там хрюкнул, младший? – покосился на него Елисей с усмешкой и перевел взор на Радиона. – А вообще на тему драк. В прошлый раз урод к девчонке приставал прям на танцполе. Не виноват, что он решил свой подбородок о мой кулак почесать. И нечего лезть под юбки, когда тебе «нет» говорят. Не в моем клубе точно.