Наваждение. Проклятые элохимы - читать онлайн книгу. Автор: Алина Углицкая cтр.№ 20

Стикс усмехнулся. Колко и холодно.

У Айны по спине пополз холодок, захотелось поежиться. Но она осталась сидеть с выпрямленной спиной, только щеки вдруг запылали, а пальцы с такой силой сжали чашку, что побелели костяшки.

– Вы ничего обо мне не знаете, – произнесла она, тщетно пытаясь сохранить спокойствие. – Уходите. Пожалуйста.

Но вместо того, чтобы покинуть дом, незваный гость подошел ближе и встал у нее за спиной. Потом нагнулся, лишая добычу возможности сбежать, уперся ладонями в стол по обе стороны от притихшей Айны и вкрадчиво мурлыкнул ей в висок:

– Я уже говорил, что ты глупая?

На этот раз он не скрывал, что потешается над ней. Она не видела его лица, но почувствовала дыхание, скользнувшее вдоль виска и щеки. Горячее мужское дыхание, от которого внутри все завязалось узлом.

Айна зажмурилась, продолжая сжимать чашку так, словно та была последней соломинкой, не дающей свалиться в бездну. Она пыталась отрешиться от близости элохима, от его пагубного воздействия. У нее же высокий порог сопротивляемости. Один из самых высоких в Конфронте. Она должна справиться.

И ей это почти удалось.

Но следующие слова элохима повергли в смятение.

Не торопясь, растягивая слова и наслаждаясь произведенным эффектом, он произнес:

– Будь ты умнее – уже просчитывала бы варианты, как меня соблазнить. Ведь в этом твое задание, да, Айна?

И неторопливо, как сытый тигр, выпустил жертву.

Айна сидела, оглушенная и раздавленная. Почти не дыша, смотрела, как Стикс обходит стол, берет табурет и по-хозяйски усаживается на него, а потом совершенно спокойно отпивает остывший кофе.

А вот на нее будто вылили ушат ледяной воды.

Откуда? Откуда он знает? Или элохим блефует, что плохо вяжется с его небрежной уверенностью…

Стикс поймал ее перепуганный взгляд. Крылья его носа затрепетали, тончайшие нервные волокна напряглись, улавливая не только запах девушки, но и запах ее эмоций. Страх так явственно чувствовался среди них, что он лишь усилием воли заставил себя остаться на месте.

Зверь почуял добычу. Тхейнары, не способные чувствовать ничего, кроме жажды и голода, реагировали на страх. Он вел их к добыче. А что для зверя желаннее, чем панический ужас, застывший на лице жертвы?

Он наслаждался, наблюдая, как она нервничает, пытаясь взять себя в руки. И молчал, не желая портить этот спектакль.

Наконец Айна выдавила через силу:

– Я… я не понимаю, о чем вы…

– Лжешь, – он довольно улыбнулся. – Твой пульс подскочил, ладони вспотели, дыхание участилось. Даже запах изменился. Ложь и страх пахнут почти одинаково. Почти одинаково мерзко.

Она бросила заполошный взгляд в сторону выхода. Но между ней и дверью был элохим.

Не зная, что делать, не в силах собраться с мыслями, она вжалась спиной в холодную стену.

– Думаешь сбежать от меня? – на его лице отразилось понимание. – Попробуй. Если сможешь – так и быть, отпущу. И даже ничего не сделаю твоим друзьям. Пока. Но если поймаю… Если поймаю, ты подпишешь договор опеки и будешь принадлежать мне на моих условиях. Согласна?

Айна вскочила, не дожидаясь, пока он закончит. Решила, что внезапность увеличит ее шансы. Рванула из-за стола так, что табуретка с грохотом отлетела, а недопитая чашка упала на пол и разбилась. Остатки кофе растеклись по затертому линолеуму.

Вот и открытая дверь. Еще один шаг, один вдох – и она окажется на свободе.

Элохим почти не двинулся с места. Вернее, сделал всего одно ленивое движение – и Айна забилась в его руках.

– Ты проиграла, – раздался над ухом тихий коварный смешок.

Как он поймал ее?

Она не могла понять. Боролось молча, отчаянно. Так, словно от этого зависела ее жизнь. Впрочем, похоже, что так и было.

Он прижал ее к себе, спеленал руками и лишил возможности двигаться. Голова Айны оказалась прижатой к его груди, как раз на уровне сердца. У Стикса Хасселя оно не билось. Там было тихо, как в груди мертвеца. И осознание этого заставило девушку оцепенеть. Она почувствовала, как ледяная волна проходит по позвоночнику, вымораживая все внутри, и ужас – липкий, безотчетный, животный ужас накрывает ее с головой.

Это не просто куратор… Это… Лорд Смерти… или, точнее, Палач, карающий элохимов…

***

– Вот так, – произнес Стикс будничным тоном, но хватку не ослабил, – умница. Теперь мы можем поговорить, как взрослые люди?

– Что вам нужно? – прохрипела она ему в грудь.

– Ты.

Ответ был более чем лаконичным. Он заставил Айну забыться, вскинуть голову и посмотреть элохиму в глаза.

– Зачем?!

Стикс пожал плечами:

– Ты мне интересна.

– Но почему именно я?!

Он нахмурился, поднял руку в перчатке и приложил палец к ее губам.

Она бы отпрянула, если б могла, но второй рукой мужчина прочно удерживал ее на месте. Оставалось только зажмуриться, но сделав это, Айна вдруг обнаружила, что ресницы мокры от слез.

– Кто знает? – услышала она задумчивый голос мучителя. – Может, ты ключ к моему спасению? Впрочем, это не важно. Я хочу понять, что ты такое… Садись.

Он отпустил ее и подтолкнул к столу.

Айна покорно села на табурет, элохим остался стоять.

Он разглядывал ее, пытаясь понять причину своего внезапно вспыхнувшего интереса.

Зверь?

Да, определенно, тхейнар на нее реагирует. Но, может, все дело в том, что он чует ее невинность?

Кто знает, почему тхейнары так помешались на земных девственницах? То ли кровь у них слаще, то ли еще какая причина. Но обезумевших, не способных вернуться в человеческую ипостась тенганарцев тянет именно к ним. А стоит девушке утратить невинность – и Псы перестают ее замечать.

Когда тенганарцы обнаружили в своих соплеменниках эту кровавую слабость, то ввели комендантский час. В темное время суток людям запрещено передвигаться по улице. Нарушить приказ можно только имея на руках разрешение от Куратора или того элохима, который тебя опекает.

Впрочем, почему он сейчас думает о такой ерунде?

Стикс внимательным взглядом скользнул по добыче.

Айна сидела с опущенной головой, но исподлобья поглядывала на него, как дикий зверек. С виду маленькая, слабая, испуганная, растерявшая весь свой гонор. Но чутье тенганарца подсказывало: это просто спектакль. Стикс понимал, что в этот момент она ненавидит его больше всего на свете. Ненавидит за то, что лишил ее выбора. За то, что сильнее, за то, что в его руках власть.

Что-то, похожее на укор совести, кольнуло в груди. Стикс не имел привычки давить на женщин, если только те сами не желали быть раздавленными. Но должность приучила действовать быстро, жестко и без лишних сантиментов, если того требовала ситуация. А в данном случае требовала, еще и как.