Что на меня нашло — сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов.
Будь тварь сильнее, она бы ворвалась и убила меня.
А она лишь хотела напугать.
Задвижку заело, но я рванул её изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой.
На площадке никого не было, а вот с лестницы доносился топот ног.
Ломившаяся ко мне тварь убегала!
Я кинулся вслед, не раздумывая, пытаясь если не догнать, то хотя бы увидеть. На мгновение мне показалось, что я заметил быструю тень, в прыжке оттолкнувшуюся от стены и кубарем понёсшуюся вниз. Но когда я сбежал со ступеней, подъездная дверь была распахнута, а в переулке никого не оказалось.
Опустив ствол, я несколько секунд бдительно оглядывал окрестности, пока не обнаружил, что стою в луже от ночного дождя. Спрятал пистолет, вошёл и прикрыл дверь.
Посмотрел на консьержа.
Тот сидел на полу, прислонившись к стене, и потирал голову. Глянул на меня и сказал:
— Ну и дружки у тебя… Максим.
— У меня?
Он встал, крякнув и придерживаясь за стену.
— Покурить собрался… а этот у дверей тёрся. Парень в плаще, капюшон на лицо надвинут, худой… — он замялся. — Угловатый какой-то, будто ломаный. И словно горбатый. Но высокий! Шмыг в подъезд, я его за плечо, он сказал: «К Максиму»…
— Виктор Андреевич, а он точно это сказал? — уточнил я.
Консьерж задумался.
— Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гадёныша, что ли… ну и дружок…
— Да какой он мне дружок? — сказал я. — Таких друзей… сами знаете, за что — и в музей. Хулиганьё мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал.
— А! — Андреич кивнул. — То-то я слышал грохот… Кто это?
— Знать бы… — пробормотал я. — Вы как, живой? Сотрясения нет?
Консьерж вяло пожал плечами. Сказал:
— Ты свидетель, я пытался задержать.
Я понял, о чём он беспокоится. Успокоил:
— Да к вам никаких претензий. Я разузнаю, кто хулиганил. Вы сядьте лучше.
— Наверное, под наркотой… — размышлял вслух Андреич. — Потому такой дёрганый и сильный.
Его явно терзало, что какой-то странный парень так легко его вырубил. Я, конечно, мог объяснить, что он попытался остановить монстра в начальной фазе изменения, а тот даже без силовых полей и невидимости способен был любого ушатать.
Но, боюсь, тогда пришлось бы искать нового консьержа.
— Ты в одних носках, — заметил Андреич.
— Да, выскочил по запарке, — признался я. — Пойду обуюсь.
Я вернулся домой, сменил промокшие носки и обулся.
Потом уже вышел из дома.
Но вначале мне пришлось успокоить выбежавших родителей. Получилось не очень, если честно.
Если жницы сохраняют индивидуальность, то у стражей она стирается. Я смотрел на двух Изменённых у входа в раменское Гнездо и пытался понять, они ли стояли тут в мой прошлый визит.
Кажется, всё-таки другие.
А ещё за их спинами маячила старшая стража. Ростом она была такая же, под два метра, но куда шире в груди. Лицо как маска, кожа твёрдая, чешуйчатая. И глаза прикрыты прозрачными внешними веками.
Никогда раньше не видел, чтобы старшие стражи дежурили у входа в Гнездо.
Я терпеливо ждал хранителя. Тучи сегодня разошлись, солнце грело вовсю, земля парила. Зеленели деревья в парке. Интересно, Изменённые совсем не выходят погулять? Даже куколки и жницы?
Наконец-то появилась хранитель.
— Здравствуйте, — сказал я вежливо. — Как ваши дела?
Хранитель изучающе смотрела на меня. Потом спросила:
— Тебя не тревожит Гнездо?
Я покачал головой.
— Нет. Совершенно.
— А в прошлый раз?
— Было очень неприятно, — признался я.
— Любопытно, — заметила хранитель. — Необычно.
— Знаете, что я думаю? — спросил я. — До Призыва я ощущал беспокойство, проходя мимо любого Гнезда. После Призыва моё Гнездо стало приятно… звучать. Зато ваше меня будто отталкивало. А когда Призыв сняли — всё вообще отключилось.
Хранитель сказала:
— Да. Это интересное наблюдение. Я слушаю тебя, Максим.
— Вы знаете, что я убил нападавшего?
Кивок.
— Ещё я поговорил с Инсеками.
Вот теперь она слегка забеспокоилась, но опять промолчала.
— Инсеки попросили людей наблюдать за Гнёздами. Мне кажется, они опасаются, что атака повторится. Вас ведь тоже это тревожит?
— Почему ты так решил?
— Вы увеличили охрану. Но не думаю, что она справится с новым монстром.
— Если он будет.
— Он уже есть, — сказал я. — Сегодня пытался выбить дверь в мою квартиру. Говорил, чтобы я никуда не ходил. Пока он слаб, когда я вышел — убежал. Но это ведь вопрос времени, правда?
— Я не знаю. Почему нас это должно волновать? Твоё Гнездо было объектом атаки.
— А вдруг вы следующие?
— Мы ни с кем не воюем.
— Так и гнездниковское не воевало, — сказал я наугад. — Дело же не в этом. Мы-то знаем, верно?
Хранитель молчала, пялилась на меня белыми слепыми глазами.
— У меня есть опыт, — сказал я. — Помогите мне уничтожить того, кто посылает монстров. Это ведь в интересах всех Изменённых.
Если честно, тут крылось самое слабое место в моих планах. Пусть Гнёзда между собой и не воюют, ну так они и в дружбе особой не замечены. А что, если им безразлично или в радость уничтожение чужого Гнезда?
— Чего ты хочешь? Какой помощи?
— Информации, хотя бы догадок о том, кто враг.
— Если с врагом не можем справиться мы, ты на что рассчитываешь?
— Я справлялся. Когда был призван, — я даже не запнулся, когда продолжил: — Призовите меня.
Одна из стражей едва заметно повернула голову и посмотрела на меня. Старшая стража зашевелилась, переступила с ноги на ногу и снова замерла. Надо же! Я сумел удивить Изменённых.
— Есть две причины, по которым я этого не сделаю, — ответила хранитель. — Первая — это равносильно объявлению войны. Вторая — Гнездо не может призвать того, кто уже призывался другим Гнездом.
Я с досадой взмахнул рукой.
— Ты сильно огорчён, — сказала хранитель. — Быть может, тебе так нравится секс с Изменёнными? Я могу попросить жницу…
Наверное, по моему лицу всё было понятно — она замолчала. Сказала: