Любимец женщин - читать онлайн книгу. Автор: Себастьян Жапризо cтр.№ 84

Эвелина Андреи, возможно, не до конца оправившаяся от потрясения, прежде чем записывать ее сюсюканье, изложила ей показания ее бывшей товарки, чем, по-видимому, допустила ошибку, хотя теперь об этом судить трудно. Их версии событий противоречили друг другу, и нам пришлось заключить, что одна из двух гетер все сочинила. Но которая?

Зозо я не видела. Я видела Белинду и знаю, что по крайней мере в главном Белинда была искренна. Тогда как многие годы изо дня в день красить себя с головы до ног в черный цвет - это, строго говоря, не свидетельствует о чистосердечии. Но Эвелина видела Зозо и уверена, что та тоже не лжет. Должна признаться, что при прослушивании записи, несмотря на досадную помеху - стук дождя по полотну зонта, - голос лженегритянки звучит так непритворно, а временами и с такой горячностью, что я, право, не знаю, что и думать.

Мне возразят, что я зря все усложняю, ведь Кристоф, к счастью, рядом и все может расставить по своим местам. Но у него, как потом выяснилось, вовсе не было такого желания.

- Зозо рассказала тебе, что хотела, Белинда тоже, - заметил он. - Если та или другая или даже обе пораскинули мозгами, прежде чем говорить, то, конечно, не для того, чтобы мне навредить, и я не стану ловить их на слове, так же как Ляжку, или Толедо, или кого бы то ни было. Каждая из них протянула мне руку помощи в тот момент, когда я в ней больше всего нуждался. А для меня это святое!

Как сейчас помню, я сижу на краю кровати, а Кристоф стоит посреди камеры. Увидев, что у меня на глаза навернулись слезы, он обнял меня и нежно сказал:

- Ты ведь знаешь, как я тебя не люблю!

И весь остаток дня мы так крепко не любили друг друга, что я до сих пор ломаю голову, кто же из них говорил правду: Зозо или Белинда.

В следующий раз, уходя, я протянула Красавчику руку - у него даже дух захватило. Превозмогая отвращение, я долго не отнимала ее. Потом со всей приветливостью спросила:

- А правда, что и вы сидели в этой крепости?

- Ни в коем разе!

- Мне рассказала об этом ваша старинная приятельница Белинда.

- В первый раз о такой слышу.

- Все, однако, знают, что вы были ее любовником.

- Все лгут.

Я вытерла руку о платье и вышла вон.

У решетки, которую сторожил Джитсу, я вновь попытала счастья. Мне казалось, он парень неплохой. И даже весьма услужливый.

- Вы ведь часто видели Кристофа, когда работали в "Червонной даме"? - спросила я. - С кем он чаще имел дело, с Зозо или Белиндой?

Переступая с ноги на ногу, тот с видом побитой собаки отвел глаза и ничего не ответил: то ли боялся генерала Скотиньяка, то ли ему строго-настрого приказали молчать.

- Умоляю вас, Джитсу, - настаивала я. - Мне очень важно знать.

Я прикоснулась к его подбородку, чтобы заставить Джитсу взглянуть на меня. Он отстранился, будто я зачумленная. Я отказалась от своего намерения, но вид у меня, наверное, был до того убитый, что он, открывая большим ключом решетку, на прощание сочувственно сказал:

- Ну-ну, мадемуазель адвоката, не надо доводить себя до такого.

Но это и все, что я от него услышала.

Разумеется, у меня сложилось свое представление о правдивости свидетельских показаний, которые я прочла вдоль и поперек и тщательно проанализировала, сопоставив приводимые факты во всем их хитросплетении. И я понимаю, чего эти показания стоят. По сути, ни одна из моих корреспонденток не удовлетворилась ролью свидетельницы.

Не заботясь о том, что их могут оспорить, все они норовили передернуть карты, лишь бы вызволить из беды человека, который в разной степени, но перевернул их жизни, - и все-таки все они, даже Каролина, искренне его любили. Сердце женщины сродни океану - при самых неистовых бурях оно, Бог знает как, упорно сохраняет свое естество, и глубины его темны и незыблемы.

Как бы то ни было, за две недели, предшествующие процессу, я не получила известий только от Фру-Фру. С ней возникли такие сложности, что мы с Эвелиной уже отчаялись вовремя до нее добраться. Теперь она не только кинозвезда, но и вдова магната - владельца парфюмерных фабрик и институтов красоты. Нипочем не узнаешь, в какой стране или в каком самолете она в данную минуту находится.

Помог мне ее найти Кристоф. В одном из журналов, которые я ему каждую неделю приносила, - в "Экран франсэ" - сообщалось о ее пребывании в Монте-Карло на торжественном обеде в пользу чего-то или кого-то. Эвелина тут же помчалась в Монте-Карло.

Фру-Фру на Лазурном берегу, но как к ней попасть? Поначалу моему муравью не удалось уломать даже приятеля помощницы секретарши ее третьего шофера. Но Эвелина так просто не сдается - таков уж самый маленький из ее недостатков. Раз ей не удалось добраться до актрисы, она атаковала предпринимательницу. Я и сама могла бы догадаться об этой возможности, ведь козырем, который Эвелина вытащила из рукава, был мой собственный отец.

Люсьен Деверо-Лепаж, последний носитель этой двойной фамилии, - единственный передо мной наследник (и пусть остается им еще очень долго!) состояния, которое активно приумножали девять поколений парфюмеров, обосновавшихся в Грассе. Фабрики, принадлежащие ветви Деверо, производят кремы и макияжи также во Вьерзоне, Роморантене и некоторых других городках Солони. Я и сама этими кремами пользуюсь с превеликим удовольствием. Девочка из Монружа, еще в бытность свою маникюршей часто видевшая два сплетенных "Л", нашу фамильную монограмму, была польщена телефонным разговором с моим отцом, который затем передал трубку Эвелине, поведавшей ей о том, что приключилось с дылдой, которого Фру-Фру в 1942 году считала мертвым, в 1945 году живым, а потом снова мертвым.

И тут воистину начались чудеса, потому что Фру-Фру ничего не делала наполовину. На следующий день утром армейский вертолет прилетел за мной прямо на полуостров и доставил на аэродром в окрестностях Периге, откуда частный двухмоторный самолет переправил меня в Ниццу. Ровно в час я обедала вдвоем со звездой "Глаз" и "Шеи" в фургоне пятнадцати метров длиной на киностудии "Викторин".

Звезда заканчивала сниматься в картине под названием "Локоть", в которой исполняла роль чемпионки по теннису, повредившей правый локоть и втайне учившейся быть левшой, чтобы не выбыть из игры, не опуститься на дно, черпая забвение в алкоголе. В конце концов чемпионат она выигрывает. Над кортами Монте-Карло поднимают американский флаг, и она появляется перед публикой вместе со своим ребенком, о существовании которого никто не догадывался, - отца он, естественно, не знал и воспитывался все это время в швейцарском коллеже. "Короче, дерьмо", - заключила Фру-Фру.

Под отменно старомодными очками библиотечной крысы глаза Фру-Фру отливали зеленым. Официально ей было двадцать пять, но для немногих близких друзей - двадцать восемь или двадцать девять, по настроению. Она была такой же красивой, как на экране, но улыбалась куда реже. Фру-Фру бесстрастно шутила, в основном над собой, но при случае не щадила ничего и никого. Она сохранила выговор предместий и стрекотала не хуже пулемета.